— Может, я тебя на коньках заодно кататься научу?
Саша рассмеялась.
— Ловлю на слове! Всё, — посмотрела она на свой секундомер. — Нам пора. Чем дольше ты сюда приходишь, тем дольше сможешь потом оставаться. Ты поймёшь, когда пора, смотри! — Он указала на небо. Совсем недавно оно было пронзительно-ясным, а сейчас по нему стали проползать отдельные пушинки облаков. — Если небо совсем затянуло — значит, уже нельзя задерживаться. Идём?
* * *
Николай открыл глаза. Половина девятого утра. Снова “придавил” не по-детски… Он уселся в постели, поражаясь бодрости и энергии — и даже воспоминания о вчерашних жутких новостях не смогли омрачить настроение. “Пока все живы, многое можно исправить”, подумал он.
Саша появилась на пороге комнаты.
— Не хотела будить тебя, очень хорошо спал, — пояснила она. — Одна позанималась. Если хочешь, позанимаемся вместе вечером, чтобы не делать перерыв.
— Идёт, — согласился Николай. День начался. Отпуск, подумал Николай. Главное — не сорваться, не начать по привычке заниматься текущей работой — она для системщика не прекращается ни на день. Выходные бывают только у людей.
…Они смотрели на изображение — мозаику из осколков зеркала — и пытались найти в ней хоть какую-то закономерность. Ничего такого не находилось.
— Сложить слово “вечность”, — усмехнулся Николай, почесав в затылке.
— Я тоже подумала о Снежной Королеве, — согласилась Саша. — Говоришь, ты смотрел в то зеркало, в осколок? Можешь что-нибудь припомнить?
— Если долго всматриваться, под определённым углом, там было что-то вроде картинки, — припомнил Николай. — Как будто голограмма. Анна сказала, что это обсидиан. Ну или ей так в магазине сказали…
— Это и вправду обсидиан, — согласилась Саша. — Верхний слой, очень тонкий. Но там есть и другие слои.
— Да, наверное. Оно в оправе, и казалось очень тяжёлым. Картинка невнятная, там как будто замершие огоньки. Пузырьки в смоле, что-то такое. В темноте казалось, что они светятся. Вроде бы всё, никогда ничего страшного с ним не случалось. Уже нашли, где это купили?
— Магазин нашли, но его владелец пропал без вести два с половиной года тому назад, — вздохнула Саша. — Получается, вскоре после того, как Анна купила этот осколок.
— Слушай, я не понимаю. Там, в конференц-зале, тёмное зеркало было из обычного стекла. Стекло и серебряное напыление, точно помню — самое обычное зеркало. Откуда взялось это, обсидиановое, и почему осколки?
Саша пожала плечами.
— Меня пугает, что все они были на чердаке дома, где я живу, — пояснила она. — Получается, кто-то специально их там оставил, но зачем? Я попросила проверить чердаки окрестных домов. Если бы там что-то нашли, мне бы сообщили. Пока неясно, откуда такое зеркало. Шанни пишет в письме, что его поперечник, диаметр, был бы двадцать семь целых и двадцать семь сотых сантиметра, с точностью до пяти сотых, а толщина — восемь целых шестьдесят восемь сотых миллиметра, с точностью до микрона.