— В знак особых заслуг рода и личного моего расположения дарую тебе честь носить новое имя: «Федор». Фамилия остается прежней.
Сильно смущенный от оказанной чести, младший Майнхард опустился на одно колено, горячо и несвязно благодаря короля. По залу пронесся завистливый гул, ненадолго сменившийся оживленным гомоном придворных:
— Оно и правильно! А то и и произнести невозможно было!
— Честно говоря новое прозвище тоже сложное.
— Это да. Но я всё же выговорил. Пусть с третьего раза, но смог.
— Ослепительная в своей истинности мудрость Его Величества Шлюксбарта Пятого несравненна!
— А с этим никто и не спорит! И даже не думает. На что это вы почтенный намекаете?
Осипов раздраженно взмахнул рукой и гомон мгновенно стих.
Двери тронного зала распахнулись и внутрь рыская по сторонам недобрым взглядом зашел Тилбарт, ведя за собой на железной цепи Говорящего с Мышами. Бывший ученый выглядел откровенно плохо. Слипшиеся волосы, полубезумный блеск глаз и сильно заостренные скулы. Под глазом свежайший синяк. Даже длинная борода и та потеряла весь былой лоск и представляла собой по настоящему печальное зрелище. В общем, вид еще тот. Телохранитель, как-то по особенному дернул цепь и Говорящий упал на колени прямо перед троном. Николай обвел наполненным любовью взглядом притихших придворных и мягко спросил у Говорящего:
— Какое задание поручил тебе более ста лет тому назад мой дед?
Говорящий не осмеливаясь даже поднять глаза на короля, тихо, но вполне четко ответил:
— Обучить летучих мышей, как гонцов малых и незаметных. Чтобы они летать с записками могли куда надобно и обратно возвращаться с дороги не сбившись.
— И как успехи в этом весьма похвальном деле? — голос короля наполнился металлом. — С записками летают? Обратно возвращаются?
Говорящий молчал. Тилбарт легонько повел рукой, цепь натянулась, слегка звякнув.
— Не летают, Ваше Величество. — ученый обреченно схватился за цепь ладонями. — И не возвращаются. Вернее летают и возвращаются всегда, но записок носить не хотят, а летают только по двум галереям пещер. Где всегда и летали.
— И что же ты делал все эти сто лет?
— Учил мышек записки носить, как гонцов малых и незаметных. Чтобы они с вышеупомянутыми записками могли куда по надобной необходимости слетать и обратно возвращаться. Кормил их опять же. От себя последнее отрывал!
— Так, всё! С меня хватит! Это уже откровенный перебор! — разъяренно рявкнул Осипов и пылая от негодования обратился к Дильбарту с интересом наблюдающим за происходящим. — Скажи почтенный. Имущество после казни в казну королевскую отходит? Или до? И что делать с семьёй Говорящего? У него наверняка и слуги есть? Их куда? А?