Любая женщина сразу смекнет, что ты — просто огонь!
МУЖЧИНА: Так мне все говорят. Женщины как-то понимают, что я кобель.
БОНДЖИ: Так вот что торчит у тебя в штанах — кобелиный хвост!
МУЖЧИНА: Этот хвост не даст тебе спуску.
БОНДЖИ: Я вся аж горю в предвкушении.
МУЖЧИНА: Я и сам немного горю. Может, пойдем выпьем?
БОНДЖИ: Я не только выпью с тобой, но еще и поужинаю. Поедим прямо здесь (показывая на соседний ресторан).
МУЖЧИНА: Но это же страшно дорогое заведение. Я‑то имел в виду по стаканчику на нос — ну, может, по два. Я не могу себе позволить…
БОНДЖИ: Ты что, не кормилец, не добытчик? Ну вот я и дам тебе шанс раздобыть хлебца, помогу тебе реализоваться как мужчине.
МУЖЧИНА: Если я угощу тебя ужином, это чем-нибудь закончится? Ты же не сбежишь, как только поешь?
БОНДЖИ: От такого знойного кобеля?!
МУЖЧИНА: Да нет, вряд ли: хорошего мужика в наше время днем с огнем не сыскать. Хорошо, пошли.
По дороге к ресторану он берет БОНДЖИ за руку, но та вырывается. Он берет снова, и БОНДЖИ опять вырывается.
БОНДЖИ: Зачем тебе держаться за руки? Мы же не любовники.
МУЖЧИНА: Наверно, это во мне романтик взыграл.
БОНДЖИ: Но в чем смысл? Тебе приятно? У тебя что, половые органы на руке?
МУЖЧИНА: А что здесь такого? Когда твоя рука лежит в моей, у меня аж мурашки по коже.
БОНДЖИ: Просто у тебя короткозамкнутая нервная система — все дороги ведут в Рим, а все нервные окончания мужчины ведут к его члену.
Они усаживаются за столик. Официантка приносит меню и воду.
МУЖЧИНА: Никак не могу прийти в себя: как прозорливо ты выделила меня из толпы на улице! Но я, разумеется, очень рад. Какая ты славная, нежная!
Он подсаживается ближе и засовывает руку ей под рубашку.
Дай потрогать твою пухлую грудку.
БОНДЖИ: Слышь, Чарли…
МУЖЧИНА: Элвин. Элвин Кунц.
БОНДЖИ: Убрал нахер руку с моей груди!
ЭЛВИН: Постарайся следить за выражениями: неприятно, когда женщина ругается.
БОНДЖИ: Будь любезен, убери руку с моей груди?
ЭЛВИН: Да брось, никто же не видит. Просто чуть-чуть ущипну.
БОНДЖИ: Убери свою обезьянью лапу с моей груди, или я пну по твоим большим, жирным, волосатым ногам!
ЭЛВИН: Ладно, ладно! Постараюсь быть паинькой.
БОНДЖИ: Хорошо. А теперь давай поговорим, как приличные дамы и господа.
ЭЛВИН: Ладно. Расскажи о себе. Ты счастлива?
БОНДЖИ: Не могу сказать, что я очень несчастна — у меня куча прикольных воспоминаний. (Ностальгически.) Помню, один раз плясала на груди у мазохиста, и пришлось взять с него десять баксов приплаты за ущерб. Нас еще познакомил пидор Лялька, который предложил на нем потоптаться, но он хотел только женщину. Сказал: «За кого ты меня принимаешь? За извращенца?»