ИМБИРЕК: Зато мне воздается сторицей. На днях наш босс, мистер Пронырлив, сделал мне очень приятный комплимент. Он подошел и сказал: «Имбирек, я знаю, ты следующая в очереди на повышение и должна занять должность помощника программиста, но… честно говоря… Имбирек, без тебя я буду как без рук, и я знаю, как ты сама расстроишься, если придется уйти от нас, так что я назначу на это место Стюарта Йорка». После чего он сдавленным голосом добавил: «Ты так нужна нам здесь, Имбирек, я не могу тебя отпустить». И знаете, что произошло потом? На глаза ему навернулись настоящие слезы, и я была так тронута, что даже расплакалась сама, и мы стояли и ревели вдвоем, как малые дети. Под конец я сказала: «Мистер Пронырлив, вы просто большой ребенок — большой, великовозрастный, пухленький ребеночек». Все мужчины — маленькие мальчики в душе.
БОНДЖИ: И по умственному развитию.
ИМБИРЕК: Что сталось бы с миром без них?
БОНДЖИ: Мечтаю увидеть.
ИМБИРЕК: Лично я бы совсем пропала: я обожаю мужчин.
БОНДЖИ: Всякие бывают напасти.
ИМБИРЕК: Я превосходно с ними лажу. Не хочу хвастаться, но я бы никогда не ужилась с другими женщинами: от этих жеманных соплей меня просто тошнит. Но мужчины всегда обходятся со мной, как с себе подобной. Я идеально приспособлена к цепкой динамике мужского ума. Я общаюсь с мужчинами на их уровне, и у меня мужские, убедительные, изощренные интересы — я обожаю различные позы полового акта, кейнсианство и готова часами смотреть порнуху. Мужчины могут флиртовать с бабами и терпеть их банальность, но если им нужны действительно содержательные отношения, они приходят ко мне. Взять, к примеру, меня и Расселла: у нас общество взаимного обожания — я благоговею перед его суждениями, а он глубоко уважает мои вкусы. И я настолько гибкая, что одинаково легко принимаю не только точку зрения Расселла, но и точку зрения Фила и Боба.
БОНДЖИ вставляет в рот сигарету и зажигает спичку. Когда она собирается прикурить, РАССЕЛЛ отнимает спичку и задувает.
БОНДЖИ: Придурок! Зачем ты задул мою спичку?
РАССЕЛЛ: Я просто пытался быть джентльменом. Хотел поднести огонь сам.
ИМБИРЕК: Рассел — всегда идеальный джентльмен.
БОНДЖИ: Он что, даже ебется в галстуке?
РАССЕЛЛ: Я никогда не ебусь, а занимаюсь любовью. Для меня занятия любовью — это не половой акт, а уникальный феномен. Как и во всем остальном, у меня глубоко рассудочный подход к занятиям любовью, и я никогда не занимаюсь любовью по-дилетантски. Я привношу в свои занятия лоск и профессионализм, приобретенный благодаря кропотливому изучению руководств по занятиям любовью. (