На одном из перекрестков Мольнар заметил обер-лейтенанта Кунту — командира батареи бронебойщиков, которые перетаскивали пушки в мелкий кювет.
«Дела у них, видно, обстоят препаршиво, раз они решили из этой канавки палить через дорогу. Вот черт! Уж не подходят ли сюда русские танки?» Краем глаза Мольнар окинул чуть холмистую местность, окутанную прозрачным туманом. Особенно глазеть не приходилось — он несся по скользкой дороге со скоростью девяносто километров в час. Вот и деревня. Мольнар то и дело нажимал на клаксон: на улице было оживленно. Назад, в сторону Дунантула, артиллеристы тянули тяжелые орудия, а по другой стороне дороги плелись стрелки, пулеметчики, автоматчики.
«Да, без сомнения, фронт близко. Видимо, русским удалось расширить плацдарм у Эрчи. А может, и вниз по реке тоже? Тогда плохи мои дела: трудно будет перебраться через Дунай на ту сторону», — мысленно прикидывал Мольнар.
На шоссе его остановил офицерский патруль — два молодых лейтенанта во всем новеньком, от шапки до сапог. С ними не очень-то пошутишь, сразу пальнут. Мольнару удалось остановиться с трудом. Дорога была скользкой, и мотоцикл развернулся боком, но благодаря мастерству Мольнара в кювет не съехал. Одному из лейтенантов это понравилось, и он спросил:
— Не новичок на мотоцикле, а?
— Покорно докладываю: третий год служу посыльным и все время на передовой.
— Документы. Предписание, солдатскую книжку, права на мотоцикл.
Офицеры придирчивы, как бухгалтеры. Только еще злее. Они проверяли документы по очереди: сначала один из них внимательно разглядывал бумаги, а другой направлял автомат на Мольнара, а потом они поменялись ролями.
— Все в порядке, можешь ехать, — наконец проговорил тот, кто остановил Мольнара. — Будешь проезжать село, смотри в оба! Русские то и дело прощупывают дорогу из минометов.
— Ясно, господин лейтенант!
И Мольнар пустился на своем «зюндаппе» дальше. Однако, отмахав километров десять, он уже не в силах был больше противиться желанию поскорее избавиться от испачканной одежды. Понюхать эту гадость — и то мерзко, а уж сидеть в ней — целая трагедия. Как ни терпи — самому противно. Даже в глаза патрульным офицерам он не мог смотреть по-солдатски преданно, поскольку штаны его не были сухими.
Поэтому, как только у дороги показался ручей, Мольнар свернул к нему, укрывшись под бетонным мостом. Сначала он попробовал воду рукой. Она была холодной и мутной, но выбора нет: придется довольствоваться такой. Из сундучка он достал совершенно новые брюки и белье. На нем, правда, белье тоже было целое, но, как ни жалко, его придется выбросить. Что делать, без жертв ничего не дается!