— Выпей один глоток для бодрости, — сказал он, протягивая мне небольшую плоскую фляжку.
— На службе я не пью, — отказался я.
Бубик тихонько засмеялся:
— Я ведь не часовой, понимаешь?.. Часовым стоит Балог, а я в данный момент только замещаю его.
Я отпил глоток из фляжки и начал ругаться!
— Что за пойло ты мне дал? Такое вонючее!
— Вовсе и не вонючее… Самогонка это… Пока ты ходил по комнате, Балик где-то откопал эту фляжку…
К рассвету вернулись патрули.
— Все в порядке? — спросил я у них.
— В порядке, товарищ начальник.
— Не сердитесь, ребята, — начал я им объяснять, — но отдыхать вам сейчас никак не придется. Придется еще сутки патрулировать. Но как только мы поймаем диверсантов, сменим вас и дадим хорошенько отдохнуть.
Балог поглубже натянул на голову шляпу, а затем ответил:
— Ничего, товарищ начальник, выдержим. Когда на свадьбах гуляем, по трое суток не спим — ничего. Верно говорю? А теперь и подавно выдержим…
Когда я вернулся в комендатуру, майор Головкин дремал, сидя на стуле. Он даже шинели не снимал.
Я дотронулся до рукава его шинели; майор быстро вскочил со стула и, протерев глаза, потянулся.
— Можем идти, начальник? — спросил он с улыбкой.
— Можем.
Повесив на шею автомат и сунув в карман сигареты, майор направился к двери, оставив за себя в комендатуре лейтенанта Григоренко, который с явным неудовольствием смотрел на нас: он завидовал, что ему не удастся участвовать в такой интересной и опасной операции.
В половине девятого мы вышли из хутора. Снегопад прекратился, но зато подул сильный северный ветер. Тетушка Палинкашне с небольшим узлом, в который она положила хлеб и сало на случай, если мы проголодаемся, тащилась вслед за нами.
Мы прочесали всю южную часть леска и, уставшие, вышли на полянку, чтобы немного перекусить. Руки и лица у нас были исхлестаны и исцарапаны ветками деревьев и кустарников. Отдохнув, снова отправились на поиски, но не то что диверсантов, но даже и их следов не находили.
Временами Бубик разводил костер, чтобы мы могли хоть немного погреться. Казалось, конца не будет нашему пути.
Впереди шел майор Головкин. Не знаю, какое здоровье было у этого человека, но шагал он проворно и легко, словно юноша, а на лице его не было и тени усталости.
— Ну как, начальник, есть еще силенка? — спросил он меня, оглянувшись назад.
«Конечно, есть, — подумал я. — Но черт бы побрал этих диверсантов!»
Северную часть леска мы прочесывали цепочкой. До самых виноградников, километров на пять, тянулась роща акаций, а за ней шли такие места, что можно было сразу же отказаться от дальнейших поисков, так как никаких результатов они уже не принесли бы.