Бодра посоветовал ребятам, пока не поздно, потереть уши чистым снегом.
На этот раз Вереш не возражал. Набрав полные горсти снега, он прижал его к ушам и потер сначала осторожно, а затем все сильнее и сильнее. Скоро он засопел, от боли на его глазах появились слезы.
— Черт бы их побрал! — выругался он, а затем еще несколько раз повторил: — Черт бы их побрал…
Маткович от боли присел на корточки, потом бросил шапку на землю и, встав, поддал ее ногой.
Яри никак не мог понять, почему он не почувствовал никакой боли, когда уши у него начали обмораживаться.
— Обморожение, — начал объяснять Бодра, — тем и опасно, что человек ничего не замечает. В лучшем случае чувствует небольшое онемение, но вовсе не неприятное.
Со стороны гор слышался далекий, часто повторяющийся резкий свист, за которым следовала серия разрывов. Сильный ветер разметал этот грохот меж холмов, относил в сторону реки, отчего казалось, что стреляют одновременно со всех сторон.
— Реактивные минометы бьют, — пояснил Бодра. — Русские называют их «катюшами», а мы — сталинским орга́ном. Скверная штука, должен вам сказать. От одного их грохота можно в штаны наложить.
Сквозь редкий снегопад временами отчетливо виднелись огненные трассы, оставляемые снарядами «катюш». Трасс было много.
Бодра попытался определить расстояние до стреляющих батарей, считая секунды, прошедшие от вспышки до грохота разрыва, но вскоре отказался от своего намерения, так как «катюши» стреляли без пауз и невозможно было определить, какая огневая трасса соответствует тому или иному разрыву.
— Где-то идет крупный бой, — сказал Бодра, — или передвижение войск, а может, русские бьют по сосредоточению танков. Возможно, километрах в пятнадцати отсюда, а то и в тридцати.
Вереш впервые за все время проявил беспокойство.
— Это означает, что русские зашли к нам в тыл? — спросил он у Бодры.
— Точно.
— Не понимаю, как они сюда могли попасть? Мы ведь ни одного их солдата не видели.
— Забыли они вам представиться. Но не расстраивайся, еще познакомитесь.
— Такими вещами не шутят!
— А я и не шучу. Чего тут не понять: нас окружили. Переправились через реку, разбили в пух и прах две наши роты и окопавшиеся в излучине реки части, а затем прорвались вперед справа и слева и заперли в котле всех, кто не смог из него выскользнуть. Лучше, если ты об этом узнаешь как можно раньше. Где сейчас находятся наши, неизвестно. Надеяться на них нечего. Ты напрасно ожидаешь противника отсюда, со стороны реки. Мы были там и остались в живых только вдвоем. Русские, видимо, решили обойти это место стороной. Если они будут наступать здесь, то ударят с тыла, после того как уничтожат части, попавшие в окружение, и тогда ты получишь пулю не в лицо, а в задницу.