А председатель, опершись ладонями о стол и подавшись всем корпусом вперед, с сияющим лицом и вытянутыми трубочкой губами ждал, что еще скажет вошедший. Однако по голосу Пато и его жесту Мишкеи понял, что тот больше ничего не намерен говорить. Этот спокойный и сильный человек уже все сказал тем, что пришел в контору кооператива. Председатель в этот момент был похож на свата, который только что произнес речь перед родителями невесты и с умилением ждет торжественного «да». Украдкой разглядывая Пато, Мишкеи вспомнил, как председатель, чуть ли не ежедневно изливавший ему душу, все время расхваливал Пато, едва о нем заходила речь: «Умнейший крестьянин! Если он вступит в кооператив, то за ним все село повалит! А как он умеет ходить за лошадьми и коровами! От такого человека пользы больше, чем от безвозмездной государственной ссуды в сто тысяч форинтов!» Таким восторгам не было конца и краю. Вот почему сейчас председатель с трудом сдерживал охватившую его радость.
— Какими судьбами? — с притворным равнодушием спросил он наконец, будто и не подозревал, зачем понадобилось Пато заходить в контору. Впрочем, удивляться тут было нечему. Председатель давно ждал этого дня, часто и с удовольствием представлял себе его, и теперь ему хотелось хоть немного продлить этот торжественный момент.
— Дай мне бланк заявления, — попросил Пато.
— Садись. Это большое дело! По сравнению с таким шагом и женитьба пустяком окажется. Когда человек женится, то прощается лишь с холостяцкой жизнью, а когда вступает в кооператив, то навсегда рвет с прежней безрадостной жизнью, с обременительными заботами, которые обычно мучат одиночку…
Пато заулыбался. Улыбка выплыла из-под пышных усов и слегка тронула губы. Однако от этой легкой и снисходительной улыбки у председателя пропало желание говорить дальше, и он с разочарованием взглянул на Пато. «Вот и посмотрите на него, — подумал он, — так долго заставлял себя ждать, а когда наконец пришел, то у него, видите ли, не хватает терпения выслушать даже короткое внушение…» А к внушениям председатель питал особое пристрастие. Злые языки говорили, будто даже по ночам он донимал жену свою нравоучениями, а когда спохватывался, что он не только председатель, но и муж, бедная женщина уже крепко спала.
— Ну хорошо, — недовольно пробормотал председатель и достал из ящика стола бланк. — Если уж тебе даже доброе слово в тягость, тогда подписывай, и точка… Только запомни: ты сейчас находишься в конторе кооператива имени Петефи, а не на собрании глухонемых.
Облегчив душу, он обмакнул в чернила измазанную ручку с обгрызенным концом и подал Пато.