Люди громко хлопали, оглушая Берту, сбивая его с мыслей. Перед глазами у него все поплыло, белые стены ярко освещенного зала как бы расступились. Председателю казалось, что он стоит у парадного крыльца господского дома с колоннами, мнет в руках шапчонку, потупя взор. А перед ним, важно подбоченясь, в белых бриджах, белой рубашке, загорелый и сердитый, на ступеньках крыльца стоит Силаши и сыплет ругательствами…
Берта закрыл глаза и отдался воспоминаниям… Рядом к одному из деревьев парка привязан серый скакун, невольный участник преступления. Это на нем Берта сломя голову промчался по полям. Скакун дрожит, роняет на землю хлопья пены. Силаши спускается вниз по ступенькам и кричит:
— Тысячу раз тебе было сказано, негодяй! Ступай за расчетом в контору!.. Вон отсюда!..
Даже теперь, спустя столько лет, Берта чувствует на своей щеке ожог от оплеухи помещика.
«Если он подойдет ко мне еще раз, — думал он тогда с яростью, — я размозжу ему голову».
Берта открыл глаза и увидел, что инженер стоит в пяти шагах от него. Он тоже узнал Берту. Он смотрел на Берту, на котором был превосходно сшитый темно-синий костюм, белая рубашка, украшенная со вкусом подобранным модным галстуком. Мысленно помещик видел своего молодого конюха с не по-детски озабоченным лицом. Казалось, он даже видел выражение ярости и стыда, исказившее лицо конюха после того, как он поднял руку и ударил его по щеке…
Инженер на миг остановился, побледнел, лоб его покрылся испариной, уже протянутая для рукопожатия правая рука невольно опустилась, словно по ней ударили хлыстом.
«Еще три шага, — думал Берта. — Ну подойди же, подойди поближе…»
Инженер остановился. В душе он проклинал себя за то, что принял это приглашение, что вообще приехал сюда. Этот председатель здешнего кооператива, этот мужик в красивом костюме сейчас, чего доброго, набросится на него, отвесит и ему пощечину и тем самым поставит под удар все его будущее, которое он создавал с невероятным трудом.
Сквозь гром рукоплесканий Берта чувствовал, как скрипит у него в руках кожа, которой была обтянута бутыль.
— Это вам, товарищ инженер, за мост! — крикнул кто-то из присутствующих.
Председатель услышал слово «мост». Да, и мост, и дорога… За них он, председатель, должен поблагодарить инженера… А как же быть с бывшим конюхом?.. Это никого здесь не касается, до этого тут никому не должно быть дела… Невероятным усилием воли он взял себя в руки, разжал пальцы, судорожно сжимавшие горлышко бутыли, и отдал бутыль инженеру, избежав таким образом рукопожатия.
За ужином председатель постепенно успокоился. Бушевавшая в нем ярость утихла, он даже начал в душе укорять себя: «Ну чего разъерепенился? Стоит ли выдавать свои чувства? Ведь сейчас я стою выше его, я даю, а он берет… Как говорят, поворот колеса истории. А эту проклятую пощечину надо ему все же вернуть, но не в буквальном смысле слова, а более элегантно, символически».