Так думал Берта, а сам искоса посматривал на инженера. Тот сидел на противоположном конце стола. Лицо его казалось бледным пятном среди загорелых, раскрасневшихся лиц рабочих. Берта видел, как часто инженер пускал в ход носовой платок, вытирая пот.
«Потеешь! — мысленно заговорил с ним председатель. — Будь я на твоем месте, тоже потел бы…»
Инженер временами украдкой поглядывал на председателя. Он никак не мог понять, почему Берта не набросился на него, не ударил. Откуда в этом бывшем батраке такая непоколебимость, достоинство и спокойствие? Он ведь и глазом не моргнул, на лице не дрогнул ни один мускул: он стоял, как важный государственный деятель, привыкший принимать послов иностранных держав. Без тени смущения или неловкости он с достоинством протянул ему бутыль, словно это была вовсе и не бутыль, а какая-то высокая награда.
«Держится он как господин», — размышлял инженер, проводя мысленно параллель между Бертой и самим собой. Он попробовал сравнить его с нотариусом, управляющим и другими должностными лицами старого времени, но тут же убедился, что председатель кооператива держится с большим достоинством, чем все они.
Силаши уже перестал опасаться, что Берта может вернуть ему пощечину, так сказать, в натуре, но все же не смог сдержать нервной дрожи, когда после ужина Берта подошел к нему и спокойно пожелал всего хорошего. В душе инженер упрекал себя за то, что Берта в столь щекотливом положении сумел найти правильную линию поведения, а он, Силаши, не знает, как же ему следует вести себя с бывшим конюхом. Ему никак не удавалось надеть на себя маску высокомерного безразличия, он не знал, куда девать руки, и в замешательстве смахивал со скатерти хлебные крошки, потом встал, словно провинившийся школьник перед строгим учителем.
— Сядьте! — сказал ему Берта. — Поговорим…
Председателе налил инженеру вина.
— Что вам от меня надо? — спросил Силаши.
Председатель ничего не ответил. Тогда Силаши, запинаясь и путаясь, заговорил сам:
— Я мог бы уехать… дважды мог бы уехать из страны… У меня была такая возможность. Но остался. Что поделаешь? Несколько лет я жил, проклиная все на свете, потом вынул свой инженерский диплом, — к счастью, он у меня был — и пошел работать.
— Это хорошо, — кивнул председатель, — диплом всегда может пригодиться. Теперь и у меня есть диплом.
— У вас?
— Я окончил сельскохозяйственную академию. До освобождения страны Советской Армией это имение принадлежало вам, и вы понимаете, что вести в нем хозяйство теперь нужно было иначе, по-новому. Крестьян-единоличников у нас теперь уже нет.