Между тем Фекете разошелся еще больше, и ругательства сплошным потоком полились из его уст. Поняв, что остановить его невозможно даже окриком, унтер слегка приподнял ствол автомата и выпустил короткую очередь в потолок.
Мгновенно все замолчали. Альберт от страха уронил поднос вместе с бутылками.
— Я как раз хотел сказать, чтобы ты унес их вон, — заметил привратнику Мольнар.
— Теперь этого уже не требуется, господин. Я сейчас подотру здесь.
— А вас я уже предупреждал, — обернулся Мольнар к солдатам. — Если вы будете орать, а не слушать меня, то следующую очередь я выпущу не в потолок, а вам в брюхо.
Солдаты с любопытством уставились на унтера, стараясь определить, может ли он привести свою угрозу в исполнение. Немного поразмыслив, они пришли к выводу, что унтер вполне может пальнуть в них, и потому замолчали на некоторое время.
— Время подошло к тому, — как ни в чем не бывало, продолжал унтер, — чтобы нам переодеться. Но вы думаете, одного этого достаточно? Ни боже мой! До подобного трюка и другие додумывались. Нужно, чтобы у каждого из нас была здесь должность, кров и пища… Понятно?
Солдаты покорно закивали.
— Альберт, ты пока никуда не уходи! Ты нам очень нужен. Мы ведь не шибко разбираемся, какие должности бывают в замке. По-моему, всем нужно переодеться в слуг. Вот ты нам и посоветуй, кому какую должность выбрать. Понятно? Будем считать, что нас здесь оставил барон; и пока мы не получили от него никакого приказа, будем исполнять свои обязанности.
Галфи встал со стула. От возмущения у него даже брови встали дыбом, будто солома, взлохмаченная сильным порывом ветра.
— Я протестую! — воскликнул он.
— Потом будешь протестовать.
— Нет, не потом, а сейчас! Лучше застрели меня, по крайней мере, тогда для меня все кончится! Но чтобы я выступал в роли лакея?! Кто меня может принудить к этому? А почему бы мне сейчас же не превратиться в чистильщика клозетов?
— Ты что чепуху несешь? Не об этом сейчас речь.
Альберту в голову пришла идея. Прапорщик с его благородным происхождением нравился ему все больше и больше, и Альберт проникся к нему большим уважением. Альберту захотелось выручить его.
— Глубокоуважаемый господин прапорщик, не извольте судить столь скоропалительно. В благороднейшем и великолепном замке господина барона среди простых должностей можно найти и приличную.
— Неважно, я не желаю, чтобы меня называли лакеем!
— Извольте выслушать меня. Поверьте, вам, господин прапорщик, такому представительному мужчине, с ног до головы настоящему джентльмену, я бы не осмелился сделать оскорбительное для вас предложение.