Проговорив все это, Мольнар пристально разглядывал дезертира. Соображал он поживее, чем Галфи, и почти сразу же понял, что этого Сийярто каким-то образом необходимо задержать здесь, чтобы сопровождавший его старший унтер-офицер не бродил с арестованным по окрестностям и не болтал о том, что в замке Дрекслера засели какие-то разведчики. А то долго ли до беды? Вдруг кому-нибудь взбредет в голову поинтересоваться этими разведчиками.
Вид у арестованного был довольно измученный. Он сильно исхудал, видимо, его скверно кормили. Однако, несмотря на это, он был чисто выбрит, умыт и держал себя вполне степенно: не ныл и не жаловался, и это особенно поправилось Мольнару.
Шухайда тем временем уставился взглядом в одну точку. Это означало, что он крепко задумался. Наконец он задал вопрос, который другой на его месте задал бы давным-давно:
— Выходит, никакой штурмовой группы в замке нет?
Галфи ничего не оставалось, как признать это. Однако Шухайда оказался отнюдь не таким «чокнутым», каким показался с виду.
— Значит, она ушла? — спросил он, потирая острый подбородок. — Тогда, господин прапорщик, скажите, пожалуйста, где же я могу их разыскать? Мне обязательно нужно сдать этого арестованного. Не выполнив приказа, я не могу показаться на глаза господину поручику Боткани.
Прапорщик оказался в затруднительном положении. Сказать, что штурмовая группа находится в замке, было уже нельзя. Да и где именно? В подвале? Сказать, что они не знают этого, — тоже не выход из положения. Какое-нибудь другое подразделение может себе позволить что-то не знать, но только не разведчики.
Прапорщик уже собирался наобум лазаря назвать какой-нибудь населенный пункт, но, как назло, не знал ни одного из тех, что находились поблизости.
— Прошу прощения, господин прапорщик, — поспешил на помощь Мольнар. — По-моему, мы можем сказать господину старшему унтер-офицеру всю правду.
Прапорщик так и обмер: «Правду? Только этого нам и не хватало». И жестом руки выразил протест.
— Как вы смеете?
Мольнар понимающе улыбнулся. Трюк, задуманный им, удался как нельзя лучше.
— Да, всю правду, хотя в прифронтовой полосе и не положено сообщать данные о передвижении частей…
Шухайда навострил уши: он был отнюдь не прочь узнать что-нибудь новенькое о положении войск, так как поручик из его роты, по сути дела, ничего не знал. Да и вообще все самые последние новости на фронте, как правило, узнавали от офицеров маршевых подразделений и их денщиков.
— Я прекрасно понимаю, что такое военная тайна.
— Мы в этом нисколько не сомневаемся, господин унтер-офицер.