— Хорошо, переодевайтесь, да поживее, а потом Гришу переоденете.
Когда все, кроме Гриши, переоделись в гражданское, пот с них лил ручьями. Да и печка к тому времени так раскалилась, что пришлось открыть дверь в коридор.
— Погасите свечи, я выгляну в окно.
Все без исключения прильнули к оконному стеклу, но ничего не увидели: так было кругом темно. И лишь вдалеке, возле холмов, время от времени появлялись орудийные вспышки.
— Вот это случай: фронт перекатился через нас, а ни у одного из нас даже царапины не появилось! — высказался Сийярто, вздохнув с облегчением.
— Смотри не накаркай!
— Ты же видишь, откуда теперь стреляют русские!
— Вижу, что оттуда, — согласился с ним Мольнар, почесывая в затылке. — Какое-то время мы отсюда не сделаем ни шагу.
— Жаль, — вздохнул Гашпар, — а нужно бы.
— Какое твое мнение по поводу обстановки? — обратился унтер к Галфи.
— Я пока ничего не могу сказать, но, по-моему, русские натолкнулись на серьезное огневое сопротивление со стороны артиллерии противника.
— У меня тоже такое подозрение. Судя по цвету орудийных вспышек и их количеству, гитлеровцы имеют превосходство в орудиях.
Гриша не оставлял их в покое и то и дело просил переводить ему разговоры. Когда же ему перевели самую суть, он по-дружески похлопал кого-то по спине и сказал:
— Не обращайте на это внимания, братишки. Если уж наши перешли в наступление, то нет такой силы, которая могла бы их остановить.
Мольнар по собственному горькому опыту знал, что это действительно так. Однако спустя некоторое время гитлеровцам, видимо, удалось сосредоточить свои силы в данном пункте, так как все, что могло стрелять, стреляло в восточном направлении, а вслед за огневым валом в том же направлении двинулись немецкие танки, самоходки, автоматчики, пехотинцы. И вся эта орава, будто нарочно, хлынула опять через парк, будто проклятый замок, как магнит, притягивал к себе военные действия обеих сторон.
— Переодеться! — приказал унтер.
С шумом покатились вниз жалюзи. Снова зажгли свечи, и снова нервно начали переодеваться. По виду Галфи сразу было заметно, что ему уже до чертиков надоели эти переодевания.
— Господин унтер-офицер, вы делаете из нас каких-то клоунов, — откровенно высказался Гашпар. — С меня пот ручьем льется: не успеваю снимать с себя одни тряпки и натягивать другие. Так дальше не пойдет.
— Это делаю не я, а война. Однако если у тебя все еще не пропала охота рассказать родной мамочке о том, где ты обедал и из какой посуды, то я посоветовал бы тебе пошевеливаться. Вы хотите жить, сопливые бандиты? Хотите сохранить свою шкуру и оказаться на свободе? Если да, то пошевеливайтесь, черт бы вас побрал! И Гришу поскорее переоденьте в гражданское.