— Почему?
— Обычные банды не имеют возможности проводить сложные разведоперации, а здесь мы имеем дело именно с этим.
— Хм… И в чем она, по твоему мнению, заключается? Мы ведь и так поняли, что у них есть информатор.
— Нет, одним информатором дело не ограничилось — тут все гораздо изощреннее и опаснее для нас. Надо же, а ведь мне эта мысль пришла в голову только что…
Признаться, этот разговор с Бондаревым, с одной стороны, невероятно меня заинтересовал, но, с другой, — стал крайне раздражать. Я начинал чувствовать себя зеленым юнцом, кадетом-первогодком, смотрящим в рот ветерану. Это задевало и весьма. Но я постарался подавить такое чувство в зародыше: в конце концов, мой собеседник действительно имел опыт, многократно превосходящий мой, мне следовало радоваться, что он готов поделиться им со мной. Я незаметно вздохнул и задал ожидаемый от меня вопрос:
— И что же это за мысль?
— А вот какая. Первая информация об алмазах должна была появиться у оберонцев совершенно случайно…
— Ты в этом уверен? — перебил я, совершенно изумленный и растерянный.
— В этом не может быть никаких сомнений. У них есть сеть осведомителей по всей Внутренней Сфере, но держать специального шпиона на Бадене? Навряд ли. К тому же, как я знаю, до этого момента Гримм не проявлял к планетоиду никакого интереса.
— Ладно, допустим, но как тогда это произошло?
— Единственный вариант, который пришел мне в голову — осведомитель оберонцев случайно оказался в нужном месте в нужное время. Узнав столь ценную информацию, он покинул Баден, отправился куда-нибудь, где есть станция гиперимпульсной связи и установил контакт со своими хозяевами. А потом просто вернулся на Баден, чтобы помочь в проведении операции, причем все это было сделано так, чтобы не вызвать удивления и подозрений, как в смысле отлучки, так и при возвращении.
— И кто у нас подходит под подобное определение? Полагаю, кандидатура однозначная.
— Если ты имеешь в виду Шпильмана, то я с тобой, пожалуй, соглашусь. Кандидатура, следует признать, самая подходящая. Только вот, боюсь, все сложнее, чем кажется на первый взгляд.
Я удивленно и непонимающе посмотрел на Бондарева.
— Видишь ли, — хмуро сказал он, — по большому счету, Шпильман мало чем по-настоящему может помочь налетчикам. В смысле информации, я имею в виду. Он не мог получить информацию о маршрутах караванов только на основе собственных источников, к тому же любой интерес к этой теме после первого, максимум, второго нападения пиратов мог вызвать очень сильное подозрение. А это значит только одно…