Психея хмурится.
— Сегодня утром распространился слух, что вы с Аидом, ну, занимались сексом на глазах у
половины нижнего города. Я думала, что это просто люди сплетничают чепуху, но…
— Это правда. — Я чувствую, как мое лицо краснеет. — Наш план не сработает, если это просто притворство. Это должно быть по-настоящему.
Следующей говорит Эвридика, моя милая и невинная сестра, ее голос низкий и яростный.
— Мы приедем за тобой прямо сейчас. Если он думает, что может заставить тебя…
— Никто меня ни к чему не принуждает.
Я поднимаю руку. Я должна опередить это. Я должна была знать, что попытка быть скрытной и неточной только разожжет каждый из их защитных инстинктов.
— Я скажу вам всю правду, но вы должны перестать реагировать и слушать.
Психея кладет руку на плечо Эвридики.
— Скажи нам, и тогда мы решим, как реагировать.
Это примерно самое хорошее предложение, которое я собираюсь получить. Я вздыхаю, а затем рассказываю им все. Как я настаивала на сделке. Постоянная материнская забота Аида. Как хорош с ним секс.
Я опускаю историю Аида с Зевсом, шрамы, покрывающие его тело, которые, без сомнения, произошли от пожара, убившего его родителей. Пожар, вызванный Зевсом. Я безоговорочно доверяю своим сестрам, но что-то во мне восстает против того, чтобы поделиться этой историей. Это не совсем секрет, но мне кажется, что это один из них, как часть знания, которым мы с Аидом делимся, которое еще больше связывает нас вместе.
И…
Я колеблюсь, но, в конце концов, с кем еще я могу поговорить об этом?
— Я чувствую, что могу дышать здесь.
Мне не нужно притворяться с Аидом, не нужно все время быть совершенной и яркой. Я чувствую себя так… Как будто я наконец начинаю понимать, кто я за маской.
В глазах Эвридики светятся сердечки.
— Только ты могла убежать и упасть в постель с сексуальным мужчиной, решившим сделать
все, чтобы защитить тебя. Ты действительно благословлена богами, Персефона.
— Это было не похоже на то, когда они объявили о помолвке.
Счастье Эвридики тускнеет.
— Нет, я полагаю, что это не так.
Психея смотрит на меня так, словно никогда раньше меня не видела.
— Ты уверена, что все это не хитроумная ловушка? Вы разработали эту защиту не просто так.
Я подавляю свое инстинктивное отрицание и заставляю себя подумать об этом.
— Нет, это не хитроумная ловушка. Он ненавидит Зевса так же сильно, как и я; у него нет причин
думать, что, сломав меня, он причинит вред кому-то, кроме меня. В любом случае, он не такой. Он совсем не похож на остальных из Тринадцати. — Это, я знаю, правда. Я выжила, двигаясь по кругу власти и влияния Олимпа так долго, доверяя своим инстинктам и лжи сквозь зубы. Мне не нужно ложиться с Аидом. Более того, мои инстинкты отмечают, что я в безопасности.