Если он прав, мой план не сработает. Как неприятно. Теперь моя очередь скрестить руки на груди, хотя я из принципа отказываюсь смотреть на него.
— Тогда мы сделаем это по-настоящему.
Медленное моргание Аида- это особая награда.
— Ты не в своем уме.
— Вряд ли. Я женщина, у которой есть план. Учись и приспосабливайся, Аид. — Мой бодрый
голос не противоречит тому, как сильно колотится мое сердце, отчего у меня немного кружится голова. Я не могу поверить, что предлагаю это, не могу поверить, что была такой импульсивной, но слова просто продолжают литься из моего рта.
— Ты достаточно привлекателен в задумчивом смысле. Даже если я не в твоем вкусе, я
уверена, что ты можешь закрыть глаза и подумать об Англии или о том, что делает бугимен, когда занимается плотскими утехами.
— Плотские утехи. — Я не думаю, что он сделал хоть один вдох за последние шестьдесят секунд.
— Ты девственница, Персефона?
Я морщу нос.
— На самом деле это не твое дело.
Почему ты спрашиваешь?
— Потому что только девственница назвала бы секс «плотскими утехами».
Ах, вот что его удерживает. Мне не должно доставлять такого удовольствия тыкать этого человека так сильно, но, несмотря на то, что я сказала ему ранее, я, честно говоря, не думаю, что он причинит мне боль. Моя кожа не пытается сползать с моего тела каждый раз, когда я нахожусь с ним в одной комнате, что является заметным улучшением по сравнению с Зевсом и некоторыми другими людьми, которые часто посещают этот круг общения. Более того, Аид может рычать, огрызаться и пытаться словесно ударить меня, но он продолжает украдкой поглядывать на мои ноги, как будто ему физически больно, что я стою на них. Он раздражает, но он не причинит мне вреда, если его так волнует мой нынешний уровень комфорта.
Я бросаю на него слегка жалостливый взгляд
— Аид, несмотря на то нелепое значение, которое верхний город придает девственности,
существует множество видов деятельности, которые можно назвать «плотскими», которые не включают секс с пенисом во влагалище. На самом деле, я думал, ты это уже знаешь.
Его губы дергаются, но ему удается взять себя в руки, прежде чем по-настоящему улыбнуться. Затем он снова сердито смотрит на меня.
— Ты так стремишься продать свою девственность ради своей безопасности.
Я закатываю глаза.
— Пожалуйста. Какую бы выдумку моя мать ни продала Зевсу, я не девственница, так что, если
из-за этого твоя голова может взорваться, ты можешь расслабиться. Все в порядке.
Во всяком случае, он смотрит еще пристальнее.
— Это не делает предложенную тобой сделку более привлекательной.