– Да что у тебя с головой, в конце-то концов? Ты же у нас умный. Ехать мне было бы не на что, даже если бы я и хотел. Для того тебе и стипендия нужна, забыл?
Помню, как у меня отлегло от сердца, – значит, до ссоры у них не дойдет. Только это меня и волновало. А о чем они спорили, мне было все равно; как ни странно, несмотря на целый год разговоров о том, «едет или не едет» Мэтт, мне ни разу не пришло в голову, что он и в самом деле может уехать. Не понимала я этого почему-то. Не представляла, и все тут.
* * *
Вряд ли кто-то сомневался, что Мэтт заработает стипендию, но, думаю, даже учителя не ожидали, что справится он с таким блеском. Он обошел всех конкурентов, собрал все призы.
Помню вечер того дня, когда прислали результаты. За ужином царила неразбериха, то и дело кто-то заходил его поздравить, и все так и сияли от гордости за выдающийся успех земляка.
Первой пришла мисс Каррингтон. Наверное, ей сообщили из старшей школы, как только получили результаты, и она узнала почти одновременно с Мэттом. Я успела от нее отвыкнуть за несколько недель каникул и теперь застеснялась, попятилась. Помню, как она смеялась – все трое смеялись, Мэтт стоял смущенный, счастливый, а Люк хлопнул его по плечу, с размаху. Я тогда не все понимала, но знала одно: это значит, что умнее Мэтта никого на свете нет; я-то всегда это знала, а теперь и другие наконец поняли, вот и хорошо. И, как ни странно, я до сих пор не представляла, во что это выльется.
Помню, как Мэтт позвонил тете Энни. Наверняка она знала, что вот-вот будут результаты, и просила его позвонить. Не знаю, что она ему сказала, помню только, как Мэтт, весь красный, улыбался с трубкой в руке.
Помню, как зашла Мэри Пай. Мэтт, заметив ее на подъездной дорожке, поспешил ей навстречу. Она улыбнулась своей обычной стыдливой улыбкой, что-то ему сказала, а Мэтт улыбнулся в ответ. Помню, как к Мэтту выстроилась целая очередь, и все хотели пожать ему руку, в том числе и преподобный Митчел. Последним зашел доктор Кристоферсон – где-то услышал новость и приехал издалека, из города.
До сих пор помню, как он стоял посреди кухни, а вокруг него прыгали Бо и Молли, и он сказал:
– Блестяще, Мэтт! Блестяще! – А потом спросил: – Ты когда уезжаешь? В начале сентября?
И помню свою растерянность. Да, именно растерянность.
* * *
Я спросила:
– Надолго?
Мэтт заколебался. И отвечал мягко:
– На несколько лет.
– Тебе здесь разонравилось?
– Мне здесь нравится, не то слово, Кейт. Здесь мой дом. И я буду приезжать, часто-часто. Но ехать надо.
– Будешь приезжать каждые выходные?