— Просто я думаю, как лучше сформулировать, — несколько неуклюже оправдалась я. — Если коротко, Рестаева достали хулиганские телефонные звонки. Какой-то тип звонит и говорит всякие гадости. Вот Андрей Борисович и обратился к нам, чтобы узнать, кто этот хулиган.
— А чего к вам-то? К сотовому оператору надо было.
— Звонили не на сотовый, звонили на домашний телефон Рестаева, — невозмутимо объяснила я, предвкушая реакцию Сухарева. — А сотового у него вовсе нет. Андрей Борисович его отрицает.
— В смысле, отрицает? — моргнул Евгений Васильевич.
— Не желает пользоваться бесовским изобретением.
— Гм. И что вы?
Вот и вся реакция. Впрочем, а чего я ожидала? Каких-то эмоций от Сухарева? Этот человек полностью соответствует своей фамилии.
— А мы согласились помочь хорошему человеку. Дело-то несложное. Ниночка сразу вычислила, что звонили ему из театра, из его собственного кабинета. Андрей Борисович считает всех служащих театра одной большой и дружной семьей, поэтому кабинет свой не запирает. Неприлично, неэтично и оскорбительно для родного коллектива.
— А сыщиков на родной коллектив натравливать, это как?
— Тоже неэтично. — Я решила пропустить мимо ушей не особо приятное «натравливать». — Но вопрос надо как-то решать? В общем, сегодня я поставила в его кабинете камеру.
— В какое время?
— Около одиннадцати. — Поскольку я понимала, какой вопрос за этим последует, то сразу объяснила: — Андрей Борисович попросил меня после репетиции к нему домой поехать, вместе у телефона покараулить. Он нервничал сильно. Я согласилась — и поддержать человека хотелось, и вообще… интересно было на репетицию посмотреть.
— Записи с камеры ко мне. И не убирайте пока, пусть снимает. Хотя вряд ли там что дельное будет. Ладно, Рощина, хватит меня от дела отвлекать. Садись, пиши протокол своего опроса.
Я послушно устроилась в сторонке и быстро написала отчет — и о том, что видела, и о своих действиях. Сфотографировала его — Баринов с меня тоже отчет потребует и гораздо более подробный. К Косте выстроилась целая очередь, поэтому я воспользовалась знакомством и просто подсунула ему свои листочки. Он на минуту прервался (кстати, беседовал Костя с Брюнеткой в джинсах), быстро просмотрел их, задал пару вопросов и отпустил меня.
Я немного побродила по залу, внимательно прислушиваясь к разговорам, но нигде надолго не задерживаясь, — не хотелось обращать на себя внимание. Не сказать, что удалось подслушать много интересного, но несколько сплетен я в блокнот записала. Потом меня перехватил Феликс Семенович и подвел к Марине, скромно устроившейся в сторонке.