Он провёл курманов через кухню в кладовую и снова заговорил на гортанном горном наречии, обсуждая дополнительную сделку по продаже духов. Даже после того, как бог посеял хаос в роще, переговоры не прекратились.
Мартиса вернулась в свою комнату закончить сборы. Встревоженная видом и запахом из рощи она зажгла фонарь и захлопнула ставни, дабы не видеть кровоточащих деревьев. Затем вышла во двор и помогла Гарну погрузить на Комарика вещи в дорогу, включая новый арбалет. К тому времени, как Шилхара решил выезжать, всё было уже готово.
***
Мрак главного тракта окружил их, когда они двинулись по тропе к Нейту. Мартиса сочувствовала курманам. Как и ей, им стало неуютно под корявым пологом солнечных дубов. Они постоянно всматривались в лес, вглядываясь в притаившиеся змеевидные тени. Мартиса почти почувствовала слабую улыбку Шилхары, когда вместе с кочевниками одновременно выдохнула от облегчения в конце дороги.
Неподалеку свободно паслись два крепких пони с косматой шерстью. Мездар или Пейан — она все ещё не знала, кто есть кто, — свистнул, и пони потрусили по направлению к своим хозяевам. Рядом с Комариком они выглядели игрушечными, и Мартиса поразилась, как легко они несли взрослых мужчин по извилистым горным тропам.
Процессия двинулась к Драморинам, Мартиса ехала позади Шилхары на Комарике. Её устраивало молчать и слушать разговор мужчин. Она провела большую часть своей жизни в такой роли и многому научилась. Угрюмый и расстроенный загадочным посланием бога Шилхара оживился, пока болтал с курманами. Он был знаком с теми, о ком они говорили: кто кому приходился двоюродным братом, кто был отцом ребёнка, чей родитель умер от какой-то болезни, и кто женился на женщине из другого племени.
В сумерках компания разбила лагерь у подножия гор. Молодой курман исчез в кустах со стрелами и арбалетом. Мартиса помогла Шилхаре и старшему мужчине в лагере. Она собрала хворост в окрестностях и в какой-то момент наткнулась на Шилхару. Маг водил Комарика среди клочков нежной травы.
— А куда делся молодой?
Шилхара уставился на кустарник.
— Пейан? Ушёл на охоту. Если он вернётся с пустыми руками, я попробую раздобыть дичь, но что-то я подозреваю, сегодня мы наедимся до отвала.
Мартиса добавила ещё несколько веток в общую кучу хвороста и ахнула, когда Шилхара выхватил половину из её рук.
Она попыталась вырвать хворост обратно.
— Подожди! Разве курманы не считают, что сбор дров — женская доля?
Для лучшего баланса он забрал ещё два куска дерева.
— Мартиса, рожать детей — вот женская доля. Мы бы с Гарном каждую ночь сидели в темноте, если бы ждали, пока какая-нибудь случайная путница соберёт для нас хворост.