Ваше преосвященство, я предлагаю вам возможность убить меня и уничтожить Скверну одним ударом. Как вам такое предложение?
Шилхара, повелитель Нейта
Послание было сухим, песчинки всё ещё оставались на бумаге. Он стряхнул их и свернул пергамент в тугой свиток. Гарн сделал жест, когда перешагнул через лужи вина и супа в направлении к двери.
— Я вполне здоров, хотя теперь сомневаюсь, что смогу оставить потомство.
Он слегка улыбнулся, увидев, как покраснела Мартиса.
Как и Гарн, она смотрела на него с нескрываемым волнением.
— Скверна…
— Подождёт своего часа. Вряд ли ты узришь его снова.
Он проследит, чтобы она вернулась в Ашер до того, как Скверна нанесёт ему новый визит.
Шилхара замер в дверях.
— Я буду в своих покоях. Когда закончите с Гарном, кто-нибудь принесёт мне чашу огня.
Мартиса сжала полотенце, испачканное вином.
— Тебе нормально оставаться сейчас одному?
Шилхара фыркнул.
— Я не ребёнок, Мартиса, и уже много лет не нуждаюсь в матери.
Он оставил их в кабинете и захромал в свою комнату. Уединившись в покоях, Шилхара застонал и снова обхватил руками пах.
— Крылья Берсена, женщина. Не думал, что умру евнухом.
На мгновение он пожалел, что отказался от предложения исцелить его её даром, и остановился на простом заклинании, которое притупило боль между ног. Рубашка была испорчена, окровавлена на груди и местами порвана ногтями Мартисы. Шилхара снял её и бросил на кровать. Израненные руки всё ещё дрожали как свидетельство жестокого контроля бога над ним. Шилхара зарычал и вышел на балкон. На фоне голубого неба звезда Скверны сияла теперь ярко-белым.
— Доволен собой, Скверна?
Бог на этот раз промолчал, но звезда торжествующе запульсировала. Шилхара нахмурился. Скверна становился сильнее с каждым днём. Несмотря на всю свою мощь и мастерство, маг не думал, что сможет долго сопротивляться. Если не сдастся богу добровольно, Скверна в конце концов возьмёт его измором. Однако если он позволит богу овладеть собой, то сможет сохранить некоторый контроль над телом и Скверной на короткое время — достаточно долгое, чтобы закончить ритуал, который заманит бога в ловушку, убив его и Шилхару в придачу.
Камбрия наконец-то узрит его смерть, но не при тех обстоятельствах, как ему хотелось бы. Вместо преступника, казнённого за предательство или ересь, Шилхара примет смерть героя-мученика.
Его не волновали ни героизм, ни мученичество, ни срыв планов Камбрии. Он хотел жить, собирать урожай апельсинов, быть хозяином в Нейте без угрозы Конклава за порогом, наслаждаться близостью Мартисы до самой своей смерти от старости, вместо того чтобы внезапно его поразило проклятое благородство.