Но ничему из этого не суждено сбыться, если он будет стоять и смотреть, как Скверна наливается силой, пока не поглотит его и мир, который лжебог стремится завоевать. Несмотря на то, что могли бы подумать другие, или как бы его описала история, Шилхара был своекорыстным человеком. Скверна ничем не отличался от лича Ивехвенна, и Шилхара предпочитал умереть с нетронутой душой, а не существовать в оболочке, потерявшей свою человечность.
«Ты можешь остаться в живых, — прошептал лукавый внутренний голос. — Ты каждую ночь сношаешься с бидэ цзиана. Используй её по назначению».
Неделями ранее он мог бы пойти на такое, не задумываясь, когда Мартиса была всего лишь инструментом Конклава, стремившимся предать его. Всё изменилось.
— Я жалок, — пробормотал он. — Я осуждаю себя и рискую целым миром ради женщины.
Он вернулся в свою комнату. Письмо к корифею лежало на кровати, наполовину развёрнутое, рядом с испачканной рубашкой. Шилхара перечитал короткое послание, прежде чем свернуть его и превратить в сферу света размером не больше напёрстка. Вернувшись на балкон, он вызвал ворона с одного из деревьев и поместил шар под крыло заколдованной птицы. Блестящие чёрные перья легли на место, когда он погладил ворона по спине.
— Конклав, — приказал Повелитель воронов. — Корифей.
Птица каркнула, прежде чем взлететь, направляясь к побережью и крепости Конклава.
Он ожидал, что через несколько дней священники будут у его порога. Возможно, корифей не потрудится ответить, а просто объявится со своей свитой, чтобы обсудить планы.
За спиной раздался тихий стук в дверь.
— Шилхара? — донёсся до балкона голос Мартисы.
— Пока что. Я на балконе.
Она приблизилась лёгким шагом. Взъерошенная и раскрасневшаяся после того, как помогла Гарну внизу, она улыбнулась и протянула ему кубок.
— Как?..
— Яйца? Больно, но, по крайней мере, я больше не задыхаюсь. Как твоё горло?
Она коснулась шеи.
— Хорошо. Гарн заставил меня выпить немного огня, и это помогло.
Шилхара наклонил кубок и осушил половину содержимого. Напиток обжёг внутренности, оставив после себя приятную эйфорию. Шилхара тяжело задышал и протёр слезящиеся глаза.
— Ничто так не убивает и не причиняет боль, как драконья моча. — Он поставил кубок на перила. — А ты знаешь, что солдаты используют огонь Пелеты, чтобы уберечь боевые раны от яда?
Он подозвал её ближе и притянул к себе. Спина Мартисы была тёплой, и от неё пахло оранжевыми цветами. Он уткнулся носом ей в шею.
— Теперь тебе есть что рассказать епископу.
Мартиса напряглась.
— Ты, конечно, знала, что я догадался о цели твоего приезда сюда в тот же день, как ты прибыла?