Мы не в Регесторе, а ему только того и надо.
Но откуда Данкер знает?! Фрэнки бы не пошел к нему…
– Заявление вашего брата передал секретарь вчера вечером, – подтвердил худшие опасения директор.
Вот засранец! Полез через мою голову. Грань… не поступи он так, этот гад и не вспомнил бы о нем и всего этого бы не случилось!
– Я все равно никуда с вами не пойду! – наконец выплюнула я в мерзкую рожу.
– Нет? – Данкер удивился. – Я так не думаю. Если сегодня в одиннадцать вечера вы не сядете в мой экипаж, который будет ожидать у ворот, ваш брат может выметаться из кластера. Довольно благотворительности. Филиал не предоставляет общежитие кому попало, тем более беглым преступникам.
Нечто темное, голодное поднималось из глубин подсознания и наполняло меня ледяной, убийственной злобой.
Вот мразь…
– Вы не имеете права. Я его опекун до шестнадцати лет.
– Не по воленстирским законам. Так что заканчивайте ломаться и делайте, что я вам говорю, выбора я вам все равно не оставлю.
Выбор останется всегда…
– Скажите, а вы специально ждали, когда посол уедет, чтобы так откровенно принуждать меня к близости?
Данкер не постеснялся кивнуть.
– Не стройте из себя бедную овечку. Будь на вашем месте настоящая леди, я бы повинился и ручки бы вам целовал. Но настоящие леди в Воленстире не оказываются, они дома сидят, хранят свою честь для жениха, а не спят за шеги с рорскими террористами, не накачивают офицеров наркотиками и не угрожают взорвать дирижабли над городами.
– Вы – подлец! – выдохнула я.
– А вы – шлюха. Увидимся, Келерой.
И, развернув своего скакуна, директор поскакал вниз по проспекту, я же стояла у шлагбаума и яростно смотрела ему вслед.
Ненавижу…
* * *
От эмоциональных потрясений, внезапных встреч, записок, навалившихся скопом, я будто перегорела. Сначала собиралась жестоко поквитаться с Фрэнки, но, пока поднималась на последний этаж общежития, окончательно успокоилась, даже энергия перестала бурлить и теперь тяжело колыхалась вокруг меня мрачным маревом.
Отворив дверь в комнату, я враждебно уставилась на спящего младшего. Толстая рука свисала с койки, под ней валялись горы книг и журналов, пустые бутылки из-под газировки, обертки от шоколадок. Тягу к алкоголю Фрэнки заедал сладостями, и даже я заметила, как в последнее время его разнесло.
– Эй, Фрэнк, просыпайся. Фрэ-э-энк…
Он заворочался, простонал, но глаз так и не открыл.
– Чего тебе? – донеслось бурчание, приглушенное подушкой.
– Ты зачем пошел к директору? Я же сказала, что подумаю.
– Знаю я это твое «подумаю»… – Он шумно посопел и невнятно продолжил: – Я, кстати, и сам не дурак… могу поступить туда на общих основаниях…