. Нике было не больше девяти-десяти лет
[34]. Майка спокойно отреагировала на это предложение и сказала: “Давайте”. А у шефа был друг, океанолог, тоже верующий. Его уволили с работы, и он работал дьячком в церкви в подмосковном местечке Беседы.
Мы приехали туда. Утро. Службы не было. Церковь пуста. Майка вначале не хотела заходить в нее. Дьячок взял огромный талмуд, похожий на старинную Библию, и вписал туда данные Ники. Появился батюшка. Ника была в одних трусиках. Помню, как она ходила кругами, у нее периодически отрезали прядки волос и куда-то бросали их. На полу стояла серебряная купель, но в ней Нику не купали, а побрызгали на нее святой водой. Она была очень спокойная. Крестик мы взяли в лавке при церкви. Он был очень простой, типа медного, на веревочке. Ника его долго носила, а потом неизвестно, куда он делся. После крещения Ника надела на голову косыночку и долго ходила по церкви, стояла у каждой иконы, очень серьезная, настолько, что я стала бояться за нее.
Надо было делать все тайно, в то время крещение не приветствовали. После него дьячок предложил поехать к нему. Мы пили чай в его однокомнатной квартире, и он сказал: “Ника, ты теперь крещеная, тебя Бог будет защищать”. Это было воскресенье. Затем у Луговской дома мы отметили крещение Ники. Я же крестилась в Переделкине, моей крестной была Луговская. Потом меня вызывали в отдел кадров МГУ, после чего я вынуждена была перейти работать на другой факультет».
Кстати, Загудаева тоже не осталась без посвященного ей Никой стихотворения «Не спится мне, и времени не спится», которое завершает книгу «Черновик».
Важный факт в продолжение начатой темы сообщила Алена Галич[35]: «Ника была верующим человеком, крещеной. На Соколе есть церковь Всех Святых, куда мы с ней ходили не единожды. Она приезжала ко мне, мы вместе красили яйца на Пасху (она очень красиво это делала), аккуратно складывали их в корзину с куличом, несли святить их и причащаться. И к Пасхе, и к Вербному воскресенью у нее было особое отношение, ветки вербы подолгу стояли у нее дома. Другое дело, что это была своеобразная вера, она не соблюдала в точности все каноны, но очень сердечно относилась к Пасхе».
Из рассказа Карповой: «В году в 1998–1999, в Ялте, мы с Никой на Пасху стояли во дворе церкви. Начался крестный ход. Ника обратила мое внимание на то, какие грустные лица у людей, и сказала: “Бабушка, улыбайся, это же воскрешение Христа, – она улыбалась, показывая мне пример, – это счастливый день, в него надо радоваться”. Мы обошли вокруг церкви и вышли на набережную. Ника мне уверенно и четко рассказывала о Христе, как будто она была рядом с ним. Это был волшебный день, точнее волшебная ночь: мы пришли домой в шесть часов утра».