Глава 8
«Ты придешь ко мне чужой…»
Когда говорят и пишут о семье Ники Турбиной, обычно вспоминают ее маму и бабушку, реже дедушку, всех, кроме отца, будто его вообще не было, а Майя была непорочной Девой Марией. Лишь в выходных данных книги стихов «Черновик» значилось, что автор Турбина Ника Георгиевна. Тема отцовства при жизни Майи была запретной. Единственный раз она рассказала, что к ним в дверь ломились журналисты, которых не впустили. «Это правда, что отцом Ники был Андрей Вознесенский?» – кричали пришельцы через дверь, но ответа не получили. В 2003 году Майя доверительно сообщила мне: «Роман с Андреем у меня действительно был, до рождения Нюрки»[80]. А он, чтобы опровергнуть слухи, в печати сказал: «У нас отношения были после ее рождения». Спустя три года Майя сказала: «Кто как хочет, тот так думает. У Никуши не было отца. Она в яслях родилась».
Вот что пишет по этому поводу Влад Васюхин: «Когда я заговорил о Нике с Андреем Вознесенским, тот ответил: “После ее смерти “Новая газета” написала, будто я ее отец. Это глупость, неправда. У меня был роман с ее матерью, но позже, позже…” Я не поленился, разыскал тот номер. Читаю: “И уж совсем не знаю, – пишет журналист Сергей Миров, – был ли ее настоящим отцом знаменитый советский поэт…” Почему Андрей Андреевич решил, что речь идет о нем? Никаких имен Миров не называет, однако нетрудно догадаться, что подразумевается Евтушенко, ведь именно он “открыл” восьмилетнего поэта».
По словам Загудаевой, Вознесенский впервые увидел Майю, когда ей было лет 13–14. Она была привлекательной девочкой, но поэт тогда приходил не к ней, а к ее родителям. Познакомилась же с ним Майя, уже живя в Москве у Луговской. «Потом Андрей, – рассказала Карпова, – приезжал в Ялту несколько лет подряд. Вместе с Майей они ездили по Крыму. Майя понимала, что больна, но когда забеременела, ее нельзя было узнать: появился огонь в глазах, столько надежды на что-то, даже кураж. Она сказала, что беременна от Вознесенского: “Но не дай Бог ему сказать, я его не люблю”. Один раз Майя была у Вознесенского в гостинице “Украина”, и там это случилось. Я позвонила туда в два часа ночи и спросила у Андрея: “Майя придет домой?” Он очень смутился, что-то сказал Майе, а она ответила: “Я от мамы ничего не скрываю”. Вознесенский же бывал у нас дома множество раз. Как-то на Рождество к его приходу Майя зажарила гуся». Тогда гость так впечатлил Нику, что она посвятила ему стихотворение: «Однажды в снег…» (см. гл. 2). Спустя год Ника посвящает стихотворение уже поэме Вознесенского «Лед-69»: