Вечером того же дня состоялось бурное застолье, а наутро, проклиная свою тяжкую долю, весь десяток вывалил на тренировочную площадку. Бражничать бражничай, а физическую форму поддерживай на должном уровне. Никто не станет платить тебе жалованье за красивые глаза.
К концу недели сослуживцы начали намекать, что неплохо бы и проставиться. Благо завтра воскресенье, а значит, и день отдыха. Вот и бражничают, оглашая стены кабака громким гомоном, здравицами и смехом.
– Горазд, а что происходит в Червене? Я краем уха слышал, что не все вои остаются в княжьей гриднице. Многих отправляют прямиком куда-то на выселки.
– Ты от кого это слышал? – скосив взгляд на Михаила, поинтересовался десятник.
Захмелеть еще не успел, взгляд твердый и требовательный. Сразу видно, что неопределенный ответ он не примет. Еще один камушек в пользу того, что тут зреет заговор.
– Пересвет из второй сотни обмолвился, – и не думая запираться, ответил Михаил, прикладываясь к кружке с пивом.
– Уясни одно, Михайло. Твое дело – служба ратная. Остальное тебя не касается.
– Как скажешь, десятник, – пожав плечами, легко согласился Романов.
– А вот так и скажу.
В этот момент в кабак вошел уже знакомый Романову новик, Елисей. Паренек замер на секунду в дверях, после чего уверенно направился к бражничающим воям. Склонился к уху Горазда и что-то прошептал. Судя по кислой мине, сказанное явно не обрадовало десятника.
– Все, браты, пображничали, и будя.
– Как это – будя? Горазд, да мы только по две кружки пива испили, – сокрушенно произнес Зван.
– Все, я сказал. Собираемся. Поставь, – потребовал Птаха, вперив взгляд в одного из воев, который, похоже, решил добить остававшееся в кружке пиво.
Вообще-то вреда не будет. Пусть оно тут и покрепче, чем в мире Романова, но и мужики, что твои лоси, как на подбор. Да только это не имеет значения. Старший уже отдал приказ и вольностей не потерпит. Авторитет штука такая. Им не разбрасываются.
– Куда хоть отправляют? – со вздохом поинтересовался Зван.
– Не знаю. Велено прибыть на княжий двор. Пошли.
Так и не успевшие захмелеть дружинники с хмурым видом покинули кабак. Так хорошо начавшийся вечер был безнадежно испорчен. И ведь непонятно из-за чего. А так всегда обиднее всего.
Едва прибыли к княжьим палатам, как их направили на склад. Возиться там при лампе, пусть и с отполированным отражателем, то еще удовольствие. А выдать все потребное на дюжину воев, да так, чтобы не большое, не маленькое, а в самую пору, дело непростое. Тут ведь о размерном ряде и слыхом не слыхивали. Разве только изделия сразу делаются в расчете на подгонку.