Неужели чертов парень чуть не задавил ее?
«Он уже достал», — подумал Петер.
Он выудил телефон из левого кармана брюк. Мать всегда говорила, что там нельзя носить мобильник, поскольку в результате якобы можно было заработать рак яичек. Но сегодня его это абсолютно не заботило. Они ведь никогда никому другому не были нужны.
Он привычно набрал 112, а потом добавочный номер. В конце концов ему ответил парень с чуточку хриплым голосом, которого он узнал по прежним обращениям, но чье имя для него по-прежнему оставалось секретом. В наши дни люди не любят представляться. И это уже считается чуть ли не нормой.
Петер оставил свою жалобу и, заметив, что не собирался никого учить делать свою работу, заявил, что с лихачом все же требуется серьезно поговорить, иначе может случиться несчастье. Такой поворот событий выглядел крайне вероятным.
Знакомый голос согласился с ним относительно необходимости решать проблему, во всяком случае так Петер понял монотонное бормотание, а потом разговор прекратился. Вздохнув с облегчением — он, по крайней мере, выполнил свой общественный долг, — Петер вернулся в прихожую и, перетащив пакеты на кухню, рассортировал их содержимое и расставил все строго по своим местам. Ведь во всем требовался порядок, так его приучили с детства, и теперь он не собирался ничего менять. В довершение он потряс сами пакеты и поискал в складках уховерток или каких-либо других насекомых. Никого не было. Даже ни единого крошечного паука.
Все необходимое для позднего ужина он купил в кулинарном отделе. Немного вкуснейшей долмы, массу овощей и нечто под названием кимчхи, по словам матери, штука, неслыханно полезная для микрофлоры кишечника. Она очень интересовалась такими вещами в последние годы, и ее советы звучали убедительно. Петеру все равно никогда особенно не нравилось самому стоять у плиты, да к тому же в последнее время стали продавать множество готовых блюд. Правда, он обычно брал только овощи и кимчхи, главным образом для того, чтобы нравоучения матери не всплывали в памяти. Когда-то он верил, что одиночество станет для него ужасным испытанием, но одновременно страстно мечтал о нем, поскольку мать постоянно присутствовала не только в его жизни, но и в его мыслях, вмешивалась во все на свете и не давала ему жить по собственному усмотрению. Ей не нравились книги, которые он читал, телепрограммы, которые он смотрел, и еда, которую он ел.
Теперь матери уже давно не было дома, но ее присутствие чувствовалось сильнее, чем когда-либо. Зачастую это утешало его, но далеко не всегда.