Эстель вытер стол, забрызганный засохшей темной кровью, убедился, что хорошенько отчистил столешницу и только тогда положил на нее бумагу. Бумага стоила денег, и за лишний ее расход можно было лишиться части жалованья. Начальник управления стражи был человеком хорошим, справедливым, но не терпел неряшливости и бесцельных имущественных и денежных трат. Он происходил из семьи плантатора, поднявшегося наверх за счет трудолюбия и бережливости, если не сказать скупости, таким воспитал и сына, прихотью судьбы возглавившего городскую стражу. Так что теперь сын плантатора воспитывал подчиненных — почти что так же, как его воспитывал отец. Только без регулярной порки.
— Григол, давай сюда соседку! — крикнул Эстель, и приготовился к долгой, нудной процедуре — опросу свидетелей.
Соседка, пухлая женщина лет пятидесяти, комкала в руках платок, испуганно оглядывалась по сторонам и осторожно переступала загустевшие, засохшие лужи крови.
— Это ты нашла трупы? — грозно спросил Эстель, с прищуром вглядываясь в темные глаза женщины.
— Я, господин!
— Ну, рассказывай, рассказывай — кивнул следователь — Как нашла, что видела. Видела ли кого-то выходящего из дома. Ну!
— Ну…это…я смотрю…калитка в дом Аны открыта! Думаю — и чего так? У нас тут не принято калитки оставлять открытыми. Мало ли…кто ходит. Место у нас тут такое…всякое бывает. Ну вот…заглядываю, а там…и в дом открыто. Я туда! Кричу! Эй, хозяева! — кричу. Никого! А должны быть! Я вот прям недавно видела, там и братья были…и дочка ихняя…и сама мамаша. Они ведь как — раньше по соседству жили. А тут Ана-то работать устроилась, и совсем ушла из дома. И говорят — оставила дом своей родне. Дом-то у нее большой, хороший! Не то что у них!
— Кто сказал? Кому оставила? — нахмурился следователь.
— Да вот им…и оставила — свидетельницакивнула на укрытых простынями и тряпками мертвецов, чьи фигуры едва угадывались под покровом — Мамаша-то их и сказала! Только я чо-то не поверила…похоже выгнали они девчонку. Плохая это была семейка, не к ночи будет сказано. Обижали всех, дрались. Парни-то вон какие могутные. Поговаривали, что они вроде как ночью промышляли. Людей на улице грабили. Но может просто вранье. Я как увидела мертвецов-то, так сразу и побежала к мужу, его привела. А потом мальчишку за стражей отправили. Вот и все.
— Вот и все — задумчиво протянул следователь, размышляя о том, что тут совершенно ничего не светит. Такое преступление раскрыть невозможно, да и кому это надо? Прибытка от этого не получишь, одни проблемы. Соседи ничего не видели, а если и видели — все равно ничего не скажут. Такой тут народ. Не любят они стражу.