— Сама как думаешь, что здесь случилось? — вздохнул следователь, мечтающий сейчас только об одном — о кружке холодного пива, и чтобы не нюхать запах крови и дерьма. Почему многие покойники перед смертью обгаживаются? Вот почему Создатель так это положил — обгаживаться? Это чтобы испортить жизнь бедному следователю, точно. Сиди вот, и нюхай это дерьмо!
— Муж говорит, это они сами себя порешили — с готовностью отвечает женщина — Баба была совсем дурная, и на передок слабая. Они и мужа своего в могилу свела, отравила. И дочке жизни не давала. Да и парни дурные — сила немеряная, а мозгов нет. Думаем мы, так дело было: парни мамашку связали, а потом башку-то ей и разбили. А девка взяла топор, и когда они домой пошли с улицы, так она им ноги-то и подрубила. А потом и бошки отрубила. А как поняла, что наделала — у нее сердечко-то и лопнуло. Она постоянно с братьями ругалась. Поговаривали (женщина понизила голос) они вроде как ее сильничали! Ну вы поняли, господин…жили с ней, как с женой! Нет, я не поклянусь за то, но говорили. А какая баба с ними свяжется? И вроде как и с мамкой жили! Они же ненормальные, а сила вон какая! Их все боялись!
— Фу! Отвратительно! — демонстративно поморщился следователь, которому все яснее вырисовывались обстоятельства дела. И он был этим очень доволен.
— Да! Семейка еще та! — женщина зажмурила глаза и скорчила многозначительную рожицу — Иногда такие крики от них неслись…будто насилуют кого! Скорее всего, они сильничали мамашу, потом хотели дочку. А она как-то изловчилась и зарубила этих вонючек!
— Почему вонючек? — лениво спросил следователь, выписывая первую букву на чистом листе.
— От них всегда воняло! — победно ухмыльнулась женщина — как из выгребной ямы! То-то им девки не хотели давать. И они ведь не только мать с дочкой здесь в поселке сильничали. Тут еще есть девки, которых они зажимали.
— А почему не жаловались? — прекратил писать Эстель.
— Жаловаться? — женщина недоверчиво помотала головой — Чтобы они потом бошку оторвали и в канаву кинули? Терпели все! Знаете, господин…вся улица только вздохнула, когда этой семейки не стало. Только дочку жалко, да и то…она еще та оторва была. Что хочет — скажет, советов не слушает, оскорбляет, ругается. В мамашу пошла. В общем — что Создатель не делает, все к лучшему. Вот такое наше мнение.
— Все, иди! — кивнул следователь, и тут же остановил женщину — Стой! Там стражник, помощник мой, на улице, скажите ему свои имена, я запишу вас свидетелями. Если понадобитесь — вызову. А вот еще что…родня у них есть? Кто хоронить покойников будет?