Стрельба вышла знатная. Убрались из города китайцы лишь под утро, оставив больше пятидесяти трупов своих солдат. Потери с нашей стороны больше. Убито почти сто человек, из которых порядка семидесяти — мирные жители и строители. Ещё и раненых около ста двадцати человек.
Наша пресса негодует, и что удивительно, её негодование подхвачено чуть ли не по всему континенту. Похоже, к Китаю у многих стран вопросы или интересы имеются. Однако их Императрица пока хранит молчание.
Да, представьте себе, я удивлён. Как-то до сих пор я не интересовался китайской политикой, да и наша пресса её не жалует. Про историю этой необычной женщины мне Рюмин поведал.
Молодая девушка из знатной Семьи была представлена ко двору. Молода, чертовски красива, образована, но старый Император на целых полтора года оставил её без внимания. Путём взяток и невероятных усилий она всё же сумела пробиться в фаворитки, но очень ненадолго. Её отправили в монастырь, и казалось, что всё кончено. Но девушка оказалась не так проста. Каждую неделю она писала по два — три письма старшему сыну Императора. Никакой крамолы. Обычные девичьи переживания, с редкими вкраплениями восторгов об их нечастых, и сугубо официальных встречах.
Через три года наследник вступил в права. Спустя полгода они поженились. Следующие четыре года у неё ушли на то, чтобы сделать из мужа законченного наркомана. Его смерть ни у кого не вызвала удивления. Казнив в течении трёх дней после смерти мужа около тысячи приближённых, и отравив его мать, Ехэнара взяла власть в свои руки и не выпускает её уже больше десяти лет.
В стране бардак. Народ бедствует, придворные утопают в роскоши и разврате. Наука и производство в загоне. Армия — одна из самых отсталых во всей Азии.
От Императора я вышел загруженный под самое не могу. Свет включать не стал, и брёл к себе, практически на ощупь.
— Ты действительно хочешь, чтобы я стала твоей женой? — требовательно меня спросили из темноты, и я, машинально, выловил рукой гибкое тело, вплотную притянув его к себе.
Запах ковыля и полыни. Ляо. Переживает и дрожит.
— Хочу, — ответил я просто, и максимально честно.
— И ты будешь меня любить?
— Буду.
— Тогда почему ты грустишь?
— Наш государь мне рассказал про Императрицу Китая, Ехэнару. Я не знаю, чего от неё ожидать.
— Когда-то ей запретили её домашнее имя — Орхидея. Она маньчжурка. Ехэнару — это Орхидея на нашем языке.
— Я постараюсь ничего тебе не запрещать.
— Тогда я стану тебе верной женой.
Где-то в коридоре хлопнула дверь. Видимо ветром задуло. Потом ещё и другие скрипнули.