Все дело с арестом кончилось тем, что в ноябре судебный следователь, которому было поручено ведение дела об «измене» муфтия, представил материалы дознания к прекращению «за отсутствием состава преступления»[58]. Неудавшуюся в июле попытку разбить татарское движение, не дать ему окрепнуть – в ноябре оставалось только стыдливо прекращать, ибо это было уже то время, когда единственной силой в Крыму, кроме большевиков, были татары. В июле и августе военное министерство вняло мольбам губернского комиссара. Эскадроны конного полка были задержаны в запасном полку в Новогеоргиевске, часть батальона ушла на фронт и там начальником дивизии, по мотивам отсутствия в батальоне офицерского состава, была расформирована в отдельные полки. В целях охраны от «неисчислимых бедствий» командующему Одесским военным округом было дано военным министерством приказание выслать в Симферополь сотню казаков[59].
В сентябре в Симферополь приехал начальник Одесского военного округа для того, чтобы выяснить на месте возможность перевода татарских частей в Симферополь. Национальное движение к этому времени разрасталось, и требования о переводе военных частей становились с каждым днем все настойчивее и категоричнее, местные общественные организации со своей стороны не допускали мысли о том, чтобы татарский исполнительный комитет усилил свое влияние, опираясь на вооруженную силу пехотных и кавалерийских полков. Буржуазно-соглашательский блок был обеспокоен растущим недовольством против него в городе и деревне, почва под его ногами колебалась, усиление татар в это время представляло для него действительную угрозу. Но в то же время местные власти недостаточно учитывали к этому времени вторую угрозу, идущую со стороны быстро революционизирующегося флота и местных гарнизонов.
Татарский исполком заявлял о том, что мусульманские части будут являться единственной силой, которая будет способна бороться со всякими проявлениями анархии.
Заявление татар не убедило, однако, ни совет, ни другие общественные организации, но оно явилось весьма убедительным для верхов власти, которые не могли пойти на углубление конфликта с татарами в этот момент. Татары в своем стремлении к автономии были уже не одни. На состоявшемся 5–6 сентября съезде народов, стоящих на принципе федерализма, татары получили заверения Украины в том, что украинцы не претендуют на Крым, а, наоборот, будут содействовать его самостоятельности, ибо в Крыму есть «жизнеспособные силы». Украинцы поздравляли татар, заявляя: «Можете управлять Крымом как вам заблагорассудится». Такая политика Украины объяснялась, конечно, не искренним желанием окончательно отказаться от всяких притязаний на Крым. Наоборот, украинская буржуазия в период борьбы за свою самостоятельность желала укрепить свои силы, противопоставляя русской буржуазии не только себя, но и буржуазию других, ранее угнетенных национальностей. Проглотить Крым украинский буржуа сумел бы после, сейчас ему было важно, спекулируя на свободе самоопределения, увеличить силы, противодействующие Временному правительству.