— Я тоже так хочу, — сказала Club.
— Ты так и живешь, — произнес я.
— Не знаю. Я бы хотела. Но, мне кажется, я только мечтаю.
— Я тоже мечтаю. Только и делаю, что мечтаю.
— Однако, опасные мечты, — сказал Петр, — порой, опасные для жизни.
…Вова Автоян разносил Гуи. Было и радостно, и грустно. Время менялось быстро — только вчера все жило в этом кругу привычным ритмом, и никто не видел никаких признаков перемен. Казалось, что так будет происходить вечно, все будут собираться на блатхате, водку пить, развратничать, а вот уже и нет этого, и не вспомнить. В будущем же маячило что-то другое, более новое. Романтика резко поубавилась. Дело наше было снабжено серьезной динамикой. Мы сами менялись на глазах. Удачи сплотили нас. Петр был на высоте — ему верили. Флаг революции колыхался на ветру, и мы им питались, этим ветром. А Вова Автоян продолжал принимать бутылки и оставаться королем стеклотары. Ничто в его мире не менялось и не могло поменяться. Он собирался принимать бутылки до конца дней своих. Он был король бутылок. Он знал все виды стекла. Он командовал малоопытными приемщиками посуды.
— Вован, налей! — кричал ему Демьян.
— А, это ты, Демьян, — отвечал он.
Он не знал, покупать Демьяну пиво или нет. Здесь проявлялась некоторого рода проституция. Говорили даже, что Вова — пивной проститут. Женщина, чтобы подружиться, дает. Вова покупает пиво. Это метко подчеркнул Петр. Группа «Камаз» даже сочинила песню «Пивной проститут», которую исполнила на корпоративном концерте. Народ ликовал. По ходу исполнения раздавали бесплатное пиво местно завода.
— А что, если Вова узнает? — спросил тогда Сергей Чикаго.
— Он не узнает, — ответил Петр, — телевидение нас не снимает. Да и как он определит, что песня — именно о нем. Он сидит вместе с нами на блатхате, приезжает домой, и тут же мы устраиваем ему Петра.
— Ништяк, — сказал Чикаго.
Демьян тоже начинал на бутылках. Он тогда еще не понял, что он — бос-сяк, а потому работать было не западло. Это потом работать ему запретили понятия. А тогда он вместе с товарищем ездил по деревням на «шестерке» с прицепом. Принимали бутылки у населения. Ехали в город, сдавали тару шефу Вовы, которого старая бля Ламборджини называла Хшеф.
— Баб Галь, налей! — кричал он.
Или:
— Вова, как судьба? Ты когда замуж выйдешь?
— Пошел ты, Демьян.
— Да ладно, Вован, не ломайся! Сознайся!
— Демьян!
— Вован, сто грамм давай!
Теперь же блатхата была пуста, и Вова заскучал. Уже и не судьба было выяснить происхождение Черного Петра. Демьян тоже не появлялся. Он был звездой, хотя, всем было ясно, что явление Демьяна — дело временное. Нам приходилось за ним следить, чтобы он куда-нибудь не влип. Но все это было бесполезно. Выборы еще не наступили, а Демьян попал в «прикрывалово» за то, что скрысил у соседа тысячу рублей. Нам удалось его выкупить.