— А, — вздохнула Лена глубоко, вдохновенно, принимающе.
Послышались гудки. Это была трубка радиотелефона.
— Алло. А Вову можно. Позовите, пожалуйста. Что? Кто это? А что? Да, это я. Это Петр. Да, вы правы. Вы правы. Да, это так. Это так. Вам пиздец.
Послышался вздох всеобщего одобрения.
Будто ритуал какой-то совершился.
— Ну, давайте, — заключил Зе тоном Булдакова из к/ф «Особенности национальной охоты». — За Петра.
Мы выпили. Потом все закурили, и скоро впору было четвертый топор вешать. Кулисы раздвинулись. Оттуда вышел молодой человек, волосатый до безобразия, обладатель сахарного голоса. Улыбка его выражала победоносную скромность.
— Бля-я, — заключил он многозначительно.
Это говорило о многом.
— Да, — согласился Петр, — но ебаться все мастера. Если и не хуем, то чем угодно. Я, например, умею ебать русский язык особенно культурным, опломбированным, штопанным русской философией, хуем. И это не смотря на то, что у меня всего восемь классов образования. Филологи так не смогут. Главное — огонь. Человек — существо примитивное. Самое худшее — это то, что, понимая это, ты не становишься умней. Вот думаешь — гложат тебя причесанные умняки. И так, и эдак, будто волны по океану бродят. Ты вроде бы пытаешься, что-то осознать, и вроде мир за окном меняется. А потом бац — надумал. Истина. А нихрена ничего не изменилось. Просто это был мозговой онанизм. Произошло семяизвержение. Я за последний год очень много книг прочитал. Я не говорю, что это не помогло мне. Язык как бы развивается. Типа и на людей по-другому смотришь. Но вот еще такой вопрос — ведь столько их, писателей. Пишут, пишут. Нахрена? Вот ты. Вот рождение. Вот смерть.
— Выпьем за смерть! — подал голос Зе.
— О, смерть. Ништяк, — согласился Юрий.
— Я, вот, всего Достоевского перечитал, — продолжал Петр. — Я подумал. Я и сейчас думаю. Вот есть люди. Как бы масса. И всяких героев полно. А если внимательно посмотреть…
— Мудачье, — сказал Юрий.
Волосатый засмеялся.
— Я думаю, что настоящих людей учить ничему не надо. Они сами всему научатся. Это как саморазвивающийся организм. А все эти наросты — они ведь все равно только пищу перерабатывают да борются за источники пищи.
— Все зависит от того, как много тебя в жизни кусали, — заметил Юрий, собираясь за кулисы.
— Не только.
— Тебя много кусали?
— Да так себе.
— Да ладно. Больней всего, когда это делают твои близкие.
— Ну да, — согласился Петр и закурил, — это правда. В этом плане нужно, конечно, быть духом святым, чтобы ничего не замечать. Сначала ты — губка, а потом ты уже помойка. И попробуй все это вычистить. Родители ведь думают, что это они тебя создали. А они ведь