Я знал это наизусть, и это всегда меня бесило.
А потом, после завоевания территории, можно начинать распределять внутреннюю энергию. А затем, наконец, наслаждаться. Ничего другого в жизни человека нет. Уж не говоря про жизнь женщины.
— А я думала, где тебя найти?
— Ты никуда не звонила?
— Звонила.
— И что ответили?
— Кажется, это была твоя невестка.
— Да. Таня.
— А.
Я не загружал себя лишним. Разведка, как разведка. А честный секс — это и вовсе честно, когда девочка ждет тебя за ширмой, и никому до этого нет дела. Но в тот день никакой девочка не было. Не было и Наташки, что жила «за туалетом» — это за туалетом бабушки Ламборджини был ее огородик, а там, дальше — два домика. В одном жили квартиранты (мать Наташи впустила). Другой — их. Тоже не очень большой, но, все ж, побольше. В квартиранстком же домике не было штор, и было видно, как на трубах сушится одежда, а на столе — вечный холостяцкий бардак.
Мы, впрочем, собирались позвать Наташку. У нас даже был тайный сигнал, с помощью которого ее можно было вызвать из дома. Но теперь это уже было не актуально. Тем более, бабушки Ламборджини не было дома — она пошла до Хсохфы (это сестру ее так звали) — и там, в ее комнате, был свободный диван.
А что еще я мог желать от Вики.
— У Ламборджини есть вино, — вспомнил Саша Сэй.
— Точно, — обрадовался Зе, — давайте спиздим!
— Щас, — спохватился Петр, — Вик, ты присаживайся.
— У нее полный подвал! — воскликнул Саша Сэй.
— А где мы ключ возьмем? — осведомился Юрий.
— Я знаю, где ключ взять, — произнес Петр.
— А если баб Галя узнает? — спросил Вова Автоян.
— Да и фиг с ним, — ответил ему Зе.
— Не парься, — добавил Саша Сэй, — щас ключ найдем. У нее там запасов — будто она к атомной войне готовится. На две жизни хватит.
— На три, — сказал Юрий.
— Да. На три. Она ж жадная, сука. Никому ничего не дает. Даже родственникам.
Вино вскоре было доставлено, и пьянство продолжилось. Я, вопреки себе, не стал поддерживать всеобщую вакханалию. Хотя, чаще всего, я так и делал.
— Пойдем в комнату, — сказал я Вике.
— Куда это?
— Ладно тебе. Пойдем, пойдем.
Я забрал два бокала вина, и мы удалились.
Все было просто. Но, хуже всего, что постоянно жил в ожидании удара. Любой эксцесс, казалось, мог выбить меня из колеи. Я жил и огладывался. Мне было страшно, и главным желанием было укрыться так, чтобы никто не смог тебя найти. В этом и был шанс Вики. Я это отчетливо понимал.
Но что я мог сделать? Ведь я ее все-таки любил — как бы я это ни отрицал. Счастливы те, кто с легкостью убегают от себя самих.
— А никто не придет? — спросил я.