— Тебя с кем-нибудь познакомить?
— А ты можешь?
— Конечно. Я так думаю, вы там коллекционированием занимаетесь?
— Ты сама догадалась?
— А что еще от вас ждать?
— А.
— Романтика, — заключила Club.
— Куда ж без нее.
— А революция?
— Не знаю. Это не моя идея. Да и вообще, если революция в деле — то для нее нужны деньги. Я, в отличие от нашей партии, знаю, где их взять. Вот. Давай выпьем.
— У меня есть знакомая, она охотно попадет в чью-нибудь коллекцию.
— Хорошая.
— Внешне — да.
— Внутренне — нет.
— Ну, это ты слишком много хочешь.
— Почему бы и нет. Иногда бывает успех на пустом месте.
— Вот, вот. Может, тебе тоже стоит поиграть?
— Коллекционировать мальчиков?
— Не знаю. Ты же понимаешь, это — элемент борьбы.
— С кем же вы боритесь?
— С системой.
— Так я и думала.
— Да. Держи стакан.
— Ладно. Выпьем за смерть системы!
А на следующий день я принял активное участие в соревновании. Выйдя на центральную улицу, я познакомился с девушками, которые прибыли в помидорную столицу их села. Они учились на парикмахеров. Они еще не знали, чего они хотели, но город их пугал. Они мечтали поскорее закончить учебу, чтобы вернуться в родное село и там делать стрижки землякам.
— Идем в кабак? — спросил я.
— Та! Кабаки, да кабаки.
— А что, есть у вас на селе кабаки? — спросил я тоном спокойного командира.
— А то, — отозвалась короткостриженная пышка по имени Наташа.
На том ответ ее и был. Видимо, этим лаконизмом она подчеркнула что-то.
Принесли пиво и сухарики, которые юные студентки именовали орешками.
— А я работаю промышленным альпинистам, — сказал я гордо.
Ожидание вопроса.
Вопроса нет.
— Натах, к Т. пойдем? — спросила Алла, девочка смазливая, но глупая.
— Щаз-з-з! — воскликнула Наташа.
Щаз — это такая штука, которая может дешифровать любую колхозницу. А без щаз — как без руки. Как без половых органов.
— Вот цепляет мой друг Сукачев веревку, — рассказывал я, — а только потом закуривает. Представляете? А я спускаюсь. Вижу только огонек его сигареты. Выше — небо. Синее. Думаю, сколько еще так смотреть? Много ли? Как долго еще небо над моей головой будет видно? Случается, застрянет за балконом кошка. Казалось бы — и хрен с ней. Но хозяевам-то жаль ее. Прикинь — вот нет у них детей. Кошка — что ребенок. Вызывают нас. Хватаешь кошку… А она — Мао, Мао, кричит, царапается. Поднимаешься весь исцарапанный. Сукачев смеется и курит.
— Натах, — сказала Алла суетливо.
— Да щаз-з, з-з, — ответила ей Наташа с показным раздражением, не заботясь о том, слушают меня или нет.
Скорее — нет. Выпив пива, подруги собираются валить. Ну, что делать? Не держать же их? Взяв телефона, я желаю им удачи.