Я сделал вид, что не понял.
— Про леди Анциллу согласен. Пусть будет третья схема. Спешки особой нет, она мне нужна здоровой и полной сил.
— А что насчёт леди Паорэ? — попытался прояснить Сапхат недосказанное. — Вы же мне так и не объяснили, что у вас есть такого, что может помочь ей.
Я улыбнулся.
— Не торопитесь, мой друг. Не стоит. Займитесь сначала леди Анциллой. Я вам мешать не буду, подожду в коридорчике. А как закончите, тогда и поговорим. О’кей?
Доктор нахмурился, видимо, не поняв последнего слова, сказанного на неизвестном ему языке, но спорить не стал. Просто кивнул и пошёл заниматься Анциллой. Я же, выждав минуту, поднялся со стула и направился к двери напротив, в палату к Паорэ. Не знаю почему, но мне не хотелось, чтобы Сапхат там присутствовал, когда я буду пытаться исцелить её сам, без свидетелей, как в случае с Борсом.
Со времени моего последнего визита в палате ничего не изменилось.
Баронесса всё так же лежала на функциональной кровати, в маске, шейном корсете, подключённая к приборам жизнеобеспечения.
Я сел возле изголовья и взял её за руку. Зачем? Наверное, из-за того, что всё ещё мечтал о несбыточном, чтобы всё получилось само собой, вернулось на круги своя, как раньше, когда мы были близки, когда никого не надо было спасать и уж тем более делать ей то, что могло бы убить. Пусть и случайно…
Тихо вздохнув, я отпустил её руку, поднялся, последовательно отключил все датчики состояния, затем систему сигнализации, приборы для поддержания жизни, убрал кислородную маску, корсет… Всё это только мешало. Как когда-то на Шугаду мне мешали оружие и броня, дающие человеку мнимую уверенность в защищённости, но не дающие главного — способности отказаться от них, умения обойтись без них там, где они не нужны.
Я хорошо помнил, как умирал в аномальной зоне от переизбытка внешней энергии, пытающейся раздавить меня, смять как пустую железную банку, внезапно попавшую на дно Марианской впадины. А после, наоборот, от переизбытка внутренней, когда меня чуть было не разорвало на тысячу мелких осколков…
Сегодня мне требовалось совершить то же самое, только уже не с собой, а с Пао.
А ещё я хотел, чтобы мне никто не мешал. Даже она сама, уставшая бороться за жизнь и своё возвращение…
Кристалл власти, ещё совсем недавно принадлежавший барону Асталису, покачивался на серебристом шнурке прямо перед глазами.
Он был гораздо слабее моего нынешнего, но сильнее того, что когда-то принадлежал старому Румию, потом его убийце, затем мне, а после Паорэ. Если бы он оказался слабее сгоревшего, ничего бы, я думаю, не получилось. А так, шанс безусловно имелся.