— Звучит ужасно, — поморщилась я.
Луис пожал плечами, словно говоря: «Вам не понять…», и перешёл к делу.
— Меня обеспокоило появление Плакальщика, прежде всего потому, что он пьёт кровь. Это могло бросить тень на нашу общину. К счастью, скоро стало ясно, что это не обычный вампир, а нечто магическое. Я связался с нашими соплеменниками в разных мирах, но никто из них ничего не знает. Про Ринальдо я даже не вспомнил, но мой кузен Мигель посоветовал мне обратиться к нему. Ринальдо слишком долго живёт на свете, и это не может не сказываться на мозгах, — в его голосе прозвучало раздражение. — Он, и правда, возомнил себя богом и ему нужно сделать над собой невероятное усилие, чтоб снизойти до нормального общения. К тому же я слишком дальний потомок. Он почему-то считает, что моё место в пелёнках. Только когда до него дошёл смысл вопроса, который я задал, он, наконец, перестал выпендриваться. Вот что он рассказал.
Несколько лет назад один из его приятелей, такой же придурок с манией величия, привёз откуда-то в качестве то ли реликвии, то ли сувенира каменный гроб, в котором был якобы похоронен некий вампир, живший в Аравии. Ринальдо и прочих его дружков аравийский вампир не заинтересовал, у них свой сплочённый кружок выходцев из Европы. Они даже на американских и австралийских собратьев смотрят как на плебеев. Короче, этот коллекционер спрятал свое неудачное приобретение в подвал и забыл о нём. А через некоторое время объявился Плакальщик, вернее, они прозвали его Чёрным Монахом и объявили на него охоту. То ли это ему не понравилось, то ли его не устроило качество еды, но вскоре он исчез с Дракулы. И только годом позже тот коллекционер обнаружил, что каменный гроб в его подвале взломан изнутри и пуст. Поскольку никаких аравийских вампиров в той местности не светилось, они сделали вывод, что в гробу находился Чёрный Монах. Вот и вся история.
Он задумчиво смотрел на меня своими тёмными глазами, в которых изредка пробегали красноватые отблески.
— Что это был за гроб? — спросила я.
— Выточенная из песчаника продолговатая коробка, закрытая сверху плитой. Щели между крышкой и стенками гроба были замазаны каким-то составом, похожим на цемент, но с примесью человеческой крови, как потом выяснилось. На крышке были искусно вырезаны два четверостишья на арабском языке. Старик снизошёл до того, что сбросил мне голографический снимок крышки и даже перевод, сделанный одним из его подданных, знающим арабский.
Он достал кожаное портмоне и вынул оттуда небольшую карточку. Хок взял её и подал мне. На лицевой стороне было объёмное изображение каменного рельефа арабской вязи, хорошо видное благодаря голографии. На обороте чётким почерком были написаны восемь строк: