Инспектор протянул руку Эдди, который до сих пор держал в руках кинжал, но Хок вдруг произнёс:
— Отдайте кинжал леди… — и обернулся ко мне. — Сохраните его для меня.
Я кивнула. Эдди передал кинжал мне. Мелис сумрачно наблюдал за этой сценой.
— Это улика, — без особой надежды проговорил он.
— Нет, инспектор, — улыбнулся Грандер. — К тому же это не ваше дело. Занимайтесь Плакальщиком…
Его голос прозвучал спокойно, даже ласково, но при этом в нём слышалась некая угроза. Мелис вздохнул и направился к машине, куда Билли Джо уже подвёл Хока.
Терренс вызвал со стоянки машину Макса, и мы осторожно усадили его на заднее сидение. Рядом сел Эдди, а Терренс устроился за пультом.
— Мы едем следом, — проговорил Джулиан и пошёл к своей машине.
Я села в шевроле рядом с ним. Он завёл двигатель и поехал за чёрным мерседесом Макса.
Я включила в салоне свет и сидела, рассматривая кинжал. Это была старинная дага, широкий и крепкий клинок, оба лезвия и остриё которого были заточены. Удобная рукоятка из красного дерева легко ложилась в ладонь, и крепко удерживалась, поскольку с одной стороны движение ограничивала раздвоенная головка, а с другой — почти повторяющий её форму гард. Дерево рукоятки было украшено широкими полосами стали, хранящими на себе остатки стёршейся позолоты. На широком отполированном лезвии, с одной стороны были искусно выгравированы лев и медведь, а с другой была видна чуть отличающаяся по цвету надпись на латыни, протянувшаяся от гарда до самого острия.
— Серебряная насечка, — пробормотала я, пытаясь прочесть написанное на клинке изречение.
— «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною», — подсказал наблюдавший за моими действиями Джулиан. — Двадцать второй псалом Давида «Господь — Пастырь мой».
— Не совсем обычно для швейцарской даги конца шестнадцатого века, — пробормотала я.
Он усмехнулся.
— Ты так хорошо разбираешься в оружии?
— Мой второй муж был экспертом по этой части, — пояснила я. — Ну и мне было интересно. Видишь, лев и медведь — символы Швейцарии. Это обычный боевой кинжал швейцарского пехотинца. Только надпись…
— Возможно, он был сделан на заказ, а может надпись выгравировали позже… Чтоб увеличить убойную силу оружия.
— Оружия против кого? — нахмурилась я.
— Видимо, против того, кто боится серебра и молитвы.
Я раскрыла сумку и задумчиво заглянула в неё. Такой острый клинок при малейшем движении разрежет и подкладку, и кожу, да и не влезет кинжал в сумку. Джулиан молча открыл бардачок и вынул оттуда толстый медицинский журнал. Я вложила кинжал лезвием между страниц. Положив его на заднее сидение, я снова взглянула на Джулиана.