Это назавтра, когда схлынуло первое потрясение, отгремела гроза над теми, кто не уследил за непредсказуемым строптивцем, человеческая природа взяла верх, раз за разом перетирая из уст в уста, что и тут выделился полный гордыни лукавый раб, а жизнь пошла дальше своим чередом, пробуждая жгучий интерес к тому, кто же теперь займет освободившийся трон короля ночи.
Но это было до и после, а в тот роковой день и час, казалось, даже птицы попрятались в пьяно благоухающих зарослях, обмирая от ужаса. Вот пыхтя и отдуваясь, с по-рачьи выпученными глазами, промчался разряженный Васим, — взбесившимся слоном с индийской свадьбы. С хриплым пронзительным карканьем павлина, которому подвыпивший гуляка дал пинка, в обратную сторону пронесся один из личных евнухов Амани… Гомон и толкотня у покоев хозяйского фаворита смолкли при звуке тигриной поступи наместника, а после гневного его рыка, казалось сама земля остановила свой бег вокруг светила!
Пестрой стайкой испуганных пичуг, разлетелись по укромным уголкам мальчишки, позволяя себе даже вдохнуть только через раз, и лишь один из из всего сераля не имел ни малейшего представления о случившемся.
Всю ночь напролет хозяин тешил себя его телом. Атия сбился со счета, сколько раз напряженная плоть мужчины безжалостно врывалась в него, и сколько раз приходилось лизать сморщенный орган, чтобы возбудить его снова. Он не смел умолять о пощаде и передышке, к исходу ночи он вообще уже ничего не осознавал, тупо следуя командам и направляющим рывкам, не помнил, что Асиму пришлось нести его на руках, умывать, поить и обмазывать снадобьями. Но до сих пор ныла каждая жилка, воспаленный анус не закрывался и кровил, — Атия даже не пытался задумываться, что засовывал и заливал в него радивый служитель.
Измученный мальчик, едва проснувшись, упросил отпустить его в сад, где легче дышалось, и прилег в тени, беспомощно свернувшись в любимой беседке. Он бездумно следил глазами за едва заметным колыханием пышных цветов, пытаясь хоть сколько-нибудь отрешиться от окружавшей реальности, но выходило, прямо скажем, скверно. Наместник точно решил разом возместить себе и очередную долгую болезнь невольника, и те тихие минутки, когда он приходил полюбоваться на поправляющегося мальчика. Словно бес вселился в него…
Бес. Все верно. Не может быть в человеке столько похоти, и безжалостной злобы! Бес владеет телом и душой хозяина, а значит и им.
«Где же ты, таинственный ангел… Я не ропщу, нет! Только прошу об одном — если можешь, ответь, в чем смысл этого испытания?! Зная его, было бы хотя бы легче терпеть муку…»