Нетнетнетнетнетнет!!! — до малейшего колебания он чувствовал, как внутрь проникла чужая плоть, пока лишь пробуя его там, где не должно, никому не должно касаться друг друга!
Мальчик вжался лицом в драпировку, цепляясь за плотную ткань так, что повредил вышивку. Его оторвали, швырнули на ложе навзничь, разведя колени в стороны. Одна рука легла на живот, прижимая к постели содрогающееся тело, вторая вновь хозяйничала меж ягодиц, двигая пальцами в тесном тоннеле.
Фоад наконец отстранился, испытывая одновременно азарт и досаду — девственник! Который никогда ничего не принимал ни в одно из своих отверстий даже в мыслях и даже отдаленного понятия не имеет, что происходит в постели! Невероятно при его красоте. А до чего же восхитительно узок мальчишка! Однако возьми он его сейчас — непременно повредит…
— Значит, ты в самом деле никогда не был с мужчиной, — господин задумчиво разглядывал безжизненно замершее на сбитых покрывалах обнаженное тело.
Атия не сразу смог осознать вопрос и смысл его, а потом заставить онемевшие губы шевелиться.
— Да… — почти беззвучно прошелестел голосок, — Господин, смилуйтесь, не мучайте меня…
Фоад взглянул на него с изумлением от подобной просьбы и расхохотался вдруг:
— Вот так подарок, всем дарам на зависть!
Атия слышал, как выходя его хозяин распорядился евнухам, все это время ожидавшим повелений под дверью:
— Приведите в порядок его лицо, я приду завтра и хочу, чтобы оно радовало взгляд не меньше чем все остальное! Простыни должны быть либо черные либо алые…
Дальше он не разобрал, только понял, что на сегодня все и Коршун не вернется за своей добычей.
Оставшись один, мальчик смог лишь свернуться, так же, как и лежал, все еще изредка вздрагивая. Сил не осталось ни на слезы, ни на то, чтобы прикрыться.
Казалось, безжалостные руки все еще шарят по его беспомощному телу, снова и снова двигаются в проходе, куда скоро войдет мужское естество… Он чересчур отчетливо слышал, что то, что хозяин ушел — не пощада, а отсрочка, и где-то в глубине души даже пожалел, что все это еще не случилось с ним. Ведь ожидание порой хуже самого горя. Как будто только что хозяин все же отнял у него что-то…
Наверное, надежду.
И так и есть, даже в таком подобии покоя он пробыл недолго. Едва выслушав распоряжения господина Фоада относительно новенького и проводив к нему Амана — цветок страсти, искуснейший ночной науке — Васим вернулся. Убедился, что господин не взял сегодня невинность Атии, заставив мальчика вновь вздрагивать от новых прикосновений. Взглянув в отрешенное ото всего, опухшее от плача личико, евнух раздраженно нахмурился: возни с «подарочком», судя по всему, будет — на два гарема хватит! А вся-то ценность, что белая кожа да тугой зад!