Ничего не понимающий, Равиль даже не пытался сопротивляться: во-первых, с сумасшедшими не спорят. Во-вторых, слова про приятеля, у которого поселился сам Августин, его странным образом успокоили — может, у них так принято. Парень — из компании Айсена, может, они вообще в свободное время бродячих кошек отлавливают, чтоб накормить и в хорошие руки пристроить, вот наметанный глаз за него и зацепился. Мол, тоже — накормить и пристроить… идея показалась настолько забавной, что юноша не удержался и фыркнул.
Густо поддержал его открытой улыбкой: смешок вышел нервным, но это все равно было лучше застывшей мертвенной отрешенности.
— И чего это мы «выкаем», как при дворе? — оптимистично поинтересовался парень, гостеприимно распахивая дверь перед Равилем и пропуская его перед собой. — Чтобы быть благородным человеком, не нужно расшаркиваться как индюку!
— Хорошо, — согласился юноша даже с некоторым разочарованием: представшее жилище не поражало воображение, было далеко от роскоши и прямо говорило, что его хозяин личность исключительно творческая, ибо чтобы сотворить такой бедлам, да еще и жить в нем — способности должны быть исключительными.
— Не обращай внимания, — махнул рукой Августин, одновременно отсылая кивком высунувшуюся откуда-то девицу и раскладывая на столе аппетитное содержимое корзинки. — Кантор любит, чтобы у него все было под рукой…
Равиль хмыкнул: судя по стройному ряду бутылок, последнее относилось в первую очередь к ним. Ничего угрожающего и настораживающего он пока не заметил, и стоило немного расслабиться, как проснулся интерес — ему ведь нравились песни этой страны, пусть сам он и не умел ничего такого, а теперь он в гостях у одного из поэтов… Он все еще осматривался, цапнув со стола колбаску, и только через пару минут понял, ЧТО ответил на вопрос нового знакомого об имени… И замер.
— Красивое имя, — как ни в чем не бывало заметил Густо. — Еврейское, так?
Равиль медленно поднял на него глаза… Августин невольно сглотнул, а потом вспыхнул:
— Да ты что?! Мне какая разница!!!
Побелевший юноша обессилено ткнулся на подвернувшийся кстати стул, уронив тяжелую голову на руки.
— Прости, — но закончил с нажимом. — Я крещен. В крещении Поль.
— Как скажешь, — Густо дернул ртом, про себя изумляясь: сколько же еще тайн у этого парня!
Однако потрясение видимо пошло на пользу, и Равиль немного оттаял. Грея в ладонях стакан, он с увлечением слушал красочные рассказы о трубадурах, о самом Эспри, подвизавшемся на этом поприще с 13-ти лет, и анекдоты о норове хозяина квартиры, где они сидели, и у которого оказывается учился даже Айсен…