Два и два сложились быстрее, чем на счетах.
— Равиль? — Айсен сразу же перекинулся к главному. — Равиль был у вас?
— Да хоть царь Давид!
Айсен с усталым вздохом опустился на предложенный кивком стул:
— Он нездоров. Наверное, опять почувствовал себя нехорошо, а Густо предложил отдохнуть…
Кантор хмыкнул в ответ на подобное заявление.
— Да видел, я что твой Равиль, отнюдь не в неглиже, спал, аки младенец в святой обители, и в развращении невинного отрока не упрекаю! И, кстати, не знаю как у него с остальным здоровьем, но голову подлечить не помешало бы. Первый раз в жизни симпатичная штучка пугается чуть не до икоты, видя меня у кровати… Да еще парень, а не девица! Ощутил себя сразу ревнивым мужем и суровым папенькой на страже целомудрия. Не понравилось… — завершил менестрель свою речь неожиданным выводом.
Айсен невольно рассмеялся, но тут же снова стал серьезным.
— О нем я и собирался поговорить, когда шел к вам…
Обойтись в двух словах не получилось. Айсен сводил догадки с тем, что успел заметить, подводя к единственному выводу — юношу надо спасать, а чтобы спасать, надо знать как и чем Таш ему угрожает. Где-то на середине беседы, появился Фейран, встревоженный долгим отсутствием любимого и отправившийся на его поиски. Кантор только кусал губы, из последних сил сдерживая улыбку и какое-нибудь ехидное замечание, наблюдая, как господин лекарь ласково журит «свое солнышко», тут же обнимая его, а расстроенный Айсен хмурится от того, что заставил волноваться за себя и успокаивает… Идиллия просто! Но свое счастье они выстрадали.
И теперь Айсен сам рвется помогать тем, кому в жизни еще не повезло. Однако прекрасные порывы частенько заканчиваются далеко не прекрасно.
— Все это, конечно, интересно, — протянул мужчина, — но насколько я понял, Равиль тебя ни о чем не просил. И может быть, что спасибо совсем не скажет, за то что мы вмешались…
Это было нужно сказать, но Айсен дернулся:
— Вы же не думаете, что мне нужна какая-то особая благодарность? — в тоне сквозило удивление. — Я лишь хочу помочь тому, кто в том нуждается.
— Достойное желание, но всех спасти нельзя, — с сожалением произнес Кантор.
Задетый разговором с Ожье, а точнее отсутствием его результата, Айсен воспринял в сущности верные слова чересчур остро и вспыхнул:
— Я и не рвусь в святые подвижники! Но не вижу причин оставлять человека в беде. Если бы мэтр Филипп когда-то начал отговариваться, вместо того, чтобы действовать, меня бы здесь просто не было!
— Сядь! — жестко оборвал вскочившего юношу Кантор, прежде чем вмешался молчавший все это время Фейран. — И успокойся! Как все серьезно…