. Ему нужно было поделиться этим со мной! Я был потрясен. З[аукель] говорит абсолютно верно: если так будет продолжаться, то в один прекрасный день наши дети сочтут наше беспокойство по поводу еврейского вопроса глупостью! Я сказал З[аукелю], что поинтересуюсь этой «молодой сменой». Проявлять здесь бдительность – задача господ из прессы и Министерства проп[аганды]. Но там так заняты тем, что ежедневно фотографируют себя и конспектируют каждый чих, что из-за нескончаемого самовосхваления, которым вся партия сыта по самое горло, у них не остается времени подумать о необходимой работе. Написал длинную статью о приверженности [итальянского] фашизма идеям «расизма». С профессором Коньи я беседовал несколько раз, он делал доклад для Муссолини. Жесткое противостояние по-прежнему ощутимо. Отстоять эту точку зрения и теперь будет нелегко. Даже если мы захотим ограничиться лишь биологией и станем подчеркивать отсутствие намерений посягнуть на религиозную сферу, последствия все же заявят о себе. «Святой отец» публично отверг не только «преувеличенный национализм», но и в очередной раз охарактеризовал расизм как антихристианское явление. Фашизм сделал нечто, что Ватикан уже успел осознать: он покинул пределы мировоззрения, бытовавшего до сих пор! До настоящего времени ф[ашизм] являл собой государственно – социальную революцию. В мировоззренческом отношении он оставался в лоне католицизма, а значит, не мог, несмотря на распространение антиклерикализма, вызвать к жизни принципиальную мировоззренческую революцию. И если теперь он захочет стать «арийско – нордическим» и свяжет воедино понятия «раса» и «дух», то прорвется в 20–й век. Время покажет, сумеет ли он собрать силы, необходимые для того, чтобы выстоять в этой борьбе.
X
Несколько дней назад страсбургская радиостанция, которую я сейчас прилежно слушаю, транслировала выдержки из «Osservatore Romano» – жалобы из пастырского послания архиепископа Грёбера (Фрайбург). Там было упомянуто и мое имя, и я попросил прислать мне из Берлина эти пастырские откровения. Епископ жалуется на то, что идеи рейхсляйтера Р[озенберга] распространяются все шире. Следовательно, старик Грёбер все еще дуется. Не может, верно, никак забыть свою Ребекку, а ведь придется, иначе ему не избежать расового позора.
Фланден[545] телеграфировал фюреру, он надеется, что результатом исторического акта в Мюнхене[546] станет сердечное сотрудничество четырех великих держав Европы. Фюрер ответил, что он с неподдельным интересом наблюдает за теми усилиями, которые прилагает Ф[ланден].