Здесь простояли сутки, отбивая контратаки фашистов. Утром 14 января двинулись дальше, к Кельце.
В бою за этот городок довелось Петру сходить в атаку на комбриговском танке. В последнюю свою атаку, хотя конец войне был еще не так близок.
А было это так. Продвигаясь следом за батальонами, Трайнин на какие-то считанные секунды отвлекся, наблюдая, как тридцатьчетверка комбата Хватова охотится за умело маневрирующим на поле боя фашистским «тигром». Отвлекся и... попал одной гусеницей во вражескую траншею. Полковник Пушкарев не стал ждать, когда Петр выберется из ловушки. Оставив в тридцатьчетверке своего механика-водителя, он с остальными членами экипажа пересел в подоспевший бронетранспортер и двинулся дальше.
Но Трайнин все-таки сумел выехать из траншеи и поспешил за ушедшими вперед батальонами.
Подоспел к атакующим вовремя: тридцатьчетверка майора Хватова, оказавшаяся рядом с его танком, вдруг вспыхнула, и ее экипаж еле успел покинуть горящую машину. В спешке Хватов, видимо, принял его танк за одну из машин своего батальона. Потому, не раздумывая, вскочил на ее трансмиссию, а оттуда — в башню. Вслед за ним туда же ввалились его башнер и стрелок- радист.
Майор тут же приказал Петру увеличить скорость. Тот, не вдаваясь в объяснения, выполнил приказ. Одними из первых они ворвались на окраину Кельце. Сожгли «королевский тигр», сбили гусеницами три противотанковых орудия.
Уже после боя, когда фашистов отбросили от Кельце, майор Хватов, вылезая из танка, решил похвалить механика-водителя за четкое выполнение команд во время атаки. Подойдя к его откинутому люку, он, увидев Петра, озадаченно сбил на затылок шлемофон и даже присвистнул.
— Вот это да-а! Выходит, я у самого комбрига танк увел! Ну и будет мне теперь баня!
Ничего не будет, товарищ майор, — улыбнулся в ответ Петр. — Полковник Пушкарев сегодня с бронетранспортера боем руководил. А я вроде на подхвате...
Не докончил, замолчал. Не хотелось со своими объяснениями (ведь и в самом деле стыдно: мастер вождения, а угодил в траншею) упасть в глазах геройского комбата. Однако немаловажно и то: искупил ведь свою вину. Эвон, сверхмощный фашистский танк сожгли. А в этом есть и его заслуга.
Новые назначения
Трайнин вначале не поверил такому решению комбрига. За что, в чем его вина? Может, промашка под Кельце или есть какие-то причины. Но только на следующий же день его назначили техником в роту капитана Максимова. Так Петр попал в непосредственное подчинение к своему давнему другу старшине Баженову, который был в этой роте заместителем командира по технической части.