Из одного металла (Захаров) - страница 69

К полудню 9 мая чехословацкая столица была уже полностью очищена советскими войсками от немецко-фашистских захватчиков.

Итак, война с фашистской Германией закончилась победой Советской Армии. Определенную лепту в долгожданную Победу внесла и 150-я отдельная танковая бригада. Недаром же на ее Знамени к тому времени было уже четыре боевых ордена, и она именовалась 150-й отдельной, Киевско-Коростеньской, Краснознаменной, орденов Суворова, Кутузова и Богдана Хмельницкого танковой бригадой.

До 20 мая бригада простояла в предместье Праги. Затем ее батальоны передислоцировались в соседний городок. Здесь танки наконец заглушили моторы, экипажи занялись техническим обслуживанием техники.

За повседневными заботами время для Петра Трайнина, зампотеха роты, летело незаметно. Наступила осень. Желанная осень. В бригаде усиленно поговаривали, что вскоре должна начаться демобилизация.

С нетерпением ожидал такого приказа и Трайнин. Правда, его усиленно агитировали связать свою дальнейшую судьбу со службой в армии. Об этом не раз беседовали с ним капитан Максимов и зампотех батальона. А в начале сентября его вызвал сам комбриг. Начал разговор без всяких предисловий, прямо:

— Петр Афанасьевич, вот тут мне принесли на утверждение список первой группы танкистов нашей бригады, подлежащих демобилизации. Глянул, а в нем и ваша фамилия. Вот я и подумал... А что в самом деле, если вам остаться в армии? На этой же должности, зампотехом роты. Присвоим вам офицерское звание. Ну а остальное у вас уже есть. Вы — мастер вождения, Герой, опыт работы на этой должности имеете. Фронтовой опыт! Ну так как, согласны?

— Благодарю за доверие, товарищ полковник, — ответил Петр. — Но... Со мной уже говорили на эту тему. Я и сам много думал. Прикидывал так, эдак. И все же решил демобилизоваться. Не военный я человек. Гимнастерку на меня война надела. Хлебороб я, товарищ полковник. Мне хлебное поле всю войну снилось. Теперь уже и подавно. Так что очень прошу, не вычеркивайте меня из списка. Ведь согласитесь: хлеб, он всем нужен, и солдату тоже.

Выслушав Трайнина, полковник Пушкарев с минуту помолчал, думая о чем-то своем. Затем встал, улыбнулся, протянул руку Петру, сказал:

— Что ж, Петр Афанасьевич, в этом вы правы, что могущество Родины и на хлебном поле куется... Езжайте. И... удачи вам, хлебороб! Уверен, что и в мирном труде вы будете высоко нести звание фронтовика-коммуниста!

— Не подведу, товарищ полковник! — твердо пообещал Петр.

Однополчане с почестями проводили домой своих боевых товарищей. Много было сказано взволнованных речей, гремел оркестр.