— И кому ты уже успела об этом рассказать? — с мрачной серьезностью спросил Грэйсон.
— О пари?
— О Тоби.
— Прабабушке, потому что она была рядом, когда я сама об этом узнала. Хотела еще Алисе сказать, но…
— Не надо, — перебил меня Грэйсон. — Никому больше ни слова. Понятно?
Я уставилась на него.
— Если честно, не очень.
— У моей матери нет оснований добиваться пересмотра завещания. У тетушки тоже. Но Тоби… — Грэйсон с детства считался главным кандидатом в наследники. Неожиданное решение деда ударило по нему сильнее, чем по братьям. — Если мой дядя жив, то он единственный человек на Земле, способный внести изменения в завещание дедушки.
— Ты так говоришь, будто в этом есть что-то плохое, — заметила я. — Для меня-то да. Но для тебя…
— Нельзя, чтобы мать узнала. И Зара тоже, — Грэйсон напряженно смотрел на меня. — И юристы из «Макнамара, Ортега и Джонс».
В ту неделю, которую мы с Джеймсоном провели за обсуждением этого нового поворота событий, мы были сосредоточены на головоломке — и ни разу не думали о том, что случится, если вдруг объявится якобы погибший наседник Тобиаса Хоторна.
— Тебе что, ни капельки не интересно, что все это значит? — спросила я Грэйсона.
— Я знаю, что это значит, — сухо ответил Грэйсон. — И объясняю это тебе.
— Но если бы твой дядя был заинтересован в наследстве, он бы уже объявился, правда? — предположила я. — Если только у него нет причин скрываться.
— Вот и пусть скрывается. Ты вообще представляешь себе, до чего рискованно… — но он не успел закончить вопроса.
— Что есть жизнь без риска, братишка!
Я обернулась к лифту. Я и не заметила, как он опустился и поднялся, привезя с собой Джеймсона. Он прошел мимо брата и опустился на сиденье напротив моего.
— Ну как наше пари? Есть прогресс, Наследница?
Я усмехнулась.
— Все-то тебе расскажи!
Джеймсон ухмыльнулся, открыл было рот, чтобы что-то ответить, но его слова потонули в громких хлопках. В целом потоке хлопков. Похожих на выстрелы. Меня охватила паника, а через секунду я уже лежала ничком на полу. Где стрелок? Мы точно вновь перенеслись в Блэквуд. Все повторилось.
— Наследница.
Я не могла пошевелиться. Дыхание перехватило. Джеймсон лег рядом со мной. Он приблизился ко мне и обхватил руками мое лицо.
— Это фейерверки, Наследница. И только, — произнес он. — В знак окончания половины матча.
Разум внимал его словам, но тело погрузилось в воспоминания. Джеймсон ведь и в Блэквуде был рядом со мной. Он закрыл меня своим телом.
— Эйвери, все хорошо, — Грэйсон опустился на колени рядом со мной и братом. — С нами ты в безопасности, — он замолчал, и на долгий, мучительный миг в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь нашим дыханием. Дыханием Грэйсона. Джеймсона. И моим.