Для эвакуации венгерских коммунистов Владимир Николаевич использовал грузовик Военторга, где работала его жена. Так, 2 ноября он узнал от заведующего международным отделом ЦК ВПТ Шандора Ногради, что многие руководители ВНР порвали с Имре Надем и им грозит расправа. На следующий день Казимиров вместе с водителем-венгром приехал по условленному адресу. Всех ожидавших благополучно разместили в фургоне, и машина тронулась. Однако вскоре её остановил патруль с повязками Национальной гвардии, которым командовал человек в мундире хортистского офицера. К счастью, пронесло: документы проверили только у водителя, а они оказались в порядке (между прочим, статус Казимирова в то время ещё не предоставлял ему дипломатической неприкосновенности). Люди были спасены.
В те дни в экстремальную ситуацию мог попасть любой сотрудник посольства, едва он выходил в город, выполняя какое-либо поручение, связанное с посещением учреждений, ведомств, посольств социалистических стран.
В. Н. Казимиров тепло отзывался о Крючкове, который в критический период развития событий стал одним из наиболее доверенных лиц Андропова. При этом Владимир Александрович никогда не относился к тем людям, которые стремятся выслужиться перед начальством или угодить руководителю. Он всегда имел собственное мнение по тем вопросам, которые обсуждались в посольстве на совещаниях и планёрках, не скрывал его, излагал своё мнение спокойно и аргументированно. А Юрий Владимирович искренне уважал подчинённых, не боявшихся ему перечить, отстаивавших свою точку зрения.
Безусловно, большую роль сыграло хорошее знание Крючковым венгерского языка, и на многих встречах с венгерскими руководителями Владимир Александрович выполнял обязанности переводчика. И что ещё отмечал Казимиров, так это необычайную дисциплинированность и исполнительность Крючкова — качества, которые, казалось, были у него в крови.
Андропов, всегда требовавший системности и порядка в делах, отучал отдельных работников посольства от разболтанности весьма оригинальным способом. Сам он приходил на службу за полчаса до начала рабочего дня, а сотрудники посольства, придя на работу, расписывались у дежурного в журнале. Но в ту минуту, когда официально начинался рабочий день, дежурный нёс журнал в кабинет посла и клал на отдельный столик. Опоздавший вынужден был идти расписываться в кабинет руководителя. Посол при этом продолжал читать свои бумаги и даже, похоже, не обращал на проштрафившихся никакого внимания. Казимиров, как он сам вспоминал, там тоже пару раз побывал, после чего опаздывать перестал. Одним из немногих сотрудников, кому не пришлось ни разу перед началом рабочего дня расписываться в кабинете посла, был Крючков.