— Реб Борух говорит, что я сумасшедшая. Мать говорит, что я ненормальная, и вся родня говорит то же самое. А мой отец считает меня несчастной. — Голос у Евы был тихим и мягким, казалось, она произносит монотонной скороговоркой молитву.
В подъезд заскочил дворовый пес, сердито зарычал на чужих и принялся отряхивать мокрую шерсть. Ева испуганно попятилась, и Савва взял ее холодную маленькую ладошку в свою руку.
— Не бойтесь, он не кусается.
— Я не боюсь… — Она подняла на Савву глаза. — С вами мне не страшно.
И столько признательности было в ее глазах, и такая была в них доверчивость, что Савва растерянно выпустил ее руку.
— Вам надо идти? — спросила она.
— Нет, я не спешу… А вы?
Ева усмехнулась:
— Мадам Фус говорит: «Чтоб за тобой так спешило твое счастье, как ты спешишь». Я разношу заказы. У мадам Фус мастерская, она делает дамские шляпки. Заказчицы меряют свои шляпки по два часа. Я не могу уйти, мне надо вручить заказ…
— Ева, зачем вы ушли от этого, — он хотел сказать «старого скряги», но не решился, — от своего богатого родственника?
— Он продал пианино.
— Пианино? — удивился Савва. Он опять взял ее за руку и слегка сжал. И ее рука ответила на пожатие.
— Я ночью ходила… — Она не знала, как объяснить ему свою любовь к музыке. Ей не хотелось услышать вопрос: «Зачем вам музыка, зачем вам это пианино?» — Я хотела научиться играть на пианино. Ночью я иногда пыталась пробовать играть… Я старалась тихо-тихо…
Он все понял.
— Значит, вы воровали у старика музыку?
Она серьезно кивнула. Савва смотрел на ее смуглый выпуклый лоб, на прядь волос, выбившуюся из-под старого нелепого капора. Ему хотелось снять с нее этот капор и погладить по голове, как ребенка.
— Почему же он продал пианино?
— Он… он услышал однажды, — она не умела рассказать Савве о том сне, который так напугал ее. — Он пришел и увидел…
— Значит, вы играли тайком? Вам не разрешали?
— Вы будете смеяться, Савва? — спросила она, заискивающе улыбаясь.
— Нет. Я тоже играю, правда, на гитаре.
— Вы любите музыку? — с замиранием сердца спросила Ева.
— Да. — Он помолчал. — Моя мама хорошо пела. Раньше, когда она была здорова… — Ему было трудно говорить о матери.
— Ваша мама пела?
— Она пела часто. Делает что-нибудь и поет. Иногда мы пели вдвоем.
Ева слушала, слегка приоткрыв рот, как слушают сказку дети. Савва, удивленный горячим вниманием девушки, смолк.
— Я бы очень любила вашу маму, — задумчиво проговорила Ева.
Дождь все еще шел, по булыжной мостовой бежали ручейки. Мокрые голые акации щетинились ветками. Пес, зевая, смотрел на дождь, чесался за ухом.