Он прибавил скорость, почти перейдя на бег, позабыв даже о необходимой осторожности, но в это мгновение еще одна тень шагнула из бокового коридора ему наперерез, и руки с силой вцепились в его рубашку, вынуждая остановиться.
— Кайрен, меня послали за тобой! Ты нужен там!
Мужчина перевел взгляд на мальчишку-подростка, крепко сжимающего его предплечье, потом вновь посмотрел вслед стремительно поднимающейся по лестнице дочери императора. Он, в отличие от самой девушки, прекрасно знал, куда она вела. Там была смотровая башня — купол, возвышающийся над всеми строениями дворца, полностью сделанный из стекла. Он был предназначен для наблюдения за океаном. Туда и в спокойную погоду поднимались исключительно специально обученные служащие, а во время соляной бури там и вовсе нечего было делать! А тем более принцессе, находящейся под действием этого дурацкого порошка!.. Не зря же он так стремительно сорвался с места, лишь поняв, куда она направилась… Но и в другом месте он тоже был нужен прямо сейчас, иначе за ним бы не пришли.
— Там Рива, Кайрен! — в хватке сильных пальцев мальчишки не было ничего детского, а вот в голосе звучало неприкрытое отчаяние. Мужчина тихо выругался, помянув всех старших демонов, и решительно шагнул вслед за подростком. Он знал: тот не был бы так настойчив, если бы не произошло чего-то по-настоящему серьезного. И еще он надеялся, что внутри герцогского дворца с дочерью императора ничего не случится. Даже во время соляной бури!
* * *
Лестница, извиваясь под ногами Иды, убегала все выше и выше, пока вдруг узкие темные стены, со всех сторон тесно смыкавшиеся вокруг нее, не расступились, выпуская дочь императора в небольшое круглое помещение, стены и куполообразный потолок которого были полностью сделаны из стекла. Ида невольно замерла на верхней ступени лестницы, словно упершись в невидимую стену. На мгновение ей показалось, что на нее вдруг вновь со всех сторон хлынули потоки кристалликов соли! И отнюдь не сразу получилось заметить хрупкую стеклянную преграду и понять, что буря грязно-серыми змеями извивается за ней, отделенная ей, что это она ее облизывает своими ядовитыми языками не в силах добраться до Иды…
Здесь, на вершине смотровой башни, было намного светлее, чем в зале или даже на лестнице. И этот дневной свет, пусть даже приглушенный бушующей стихией, после полумрака нижних помещений дворца ослепил дочь императора. Ее до предела обостренные чувства обожгло почти физической болью. Она словно на вкус ощущала этот мутный белый свет. И она ничуть не удивилась, осознав, что вкус этот был соленым. Таким же, как теперь, наверное, будет иметь для нее и боль!