— Даже не думай об этом, — сказал первый, храбро предприняв еще одну попытку. — Это старый деревянный дом, в подвале стоит бочка масла, крыша неустойчива и может в любой момент обвалиться, а лестница горит, и ступени могут не выдержать вашего веса. Это смертельная ловушка.
Зеваки уже сто раз видели такое по телевизору, поэтому знали, как реагировать.
— Не ходи туда, безумец, — кричали они, — ты просто погибнешь, это сумасшествие, живым не выберешься!
Чувство ожидания одновременно душило, казалось благородным обязательством и все такое. В конце концов я сломался, «за мыльным славы пузырем готовый влезть в самое орудия жерло»[168], штурмовал входную дверь, помчался вверх по лестнице, взваливая все попадавшиеся по пути тела на плечи и ненадолго задерживаясь, только чтобы проверить в зеркале прическу.
— На мгновение я подумал, что у нас проблемы, — невозмутимо сказал я, а затем выпрыгнул из окна — после того, как обеспечил всем необходимым подвернувшегося под руку ребенка (для театральных целей), взятого у какого-то прохожего. Толпа пришла в восторг, и я передал ребенка теневому агентству по усыновлению «Американский христианин», осторожно взяв деньги.
— Позаботьтесь о маленьком тельце, — сказал я, к этому моменту полностью поглощенный стереотипом (и впечатленный гонораром). — Мне нужно вернуться, там могут быть и другие малютки.
Помогать шерифу — мечта любого мужчины…
BMJ, 14 февраля 1998 г.
Как бы я хотел быть врачом на Диком Западе! Вот это жизнь так жизнь! У меня был бы милый маленький домик с белым забором из штакетника, меня уважали бы трудолюбивые радушные горожане. Поездки на пикники, танцы в сельском клубе, вечеринки с финальными драками, охота за скальпами с Джоном Уэйном и т. д. и т. п.
Что уж говорить об изюминках этого опыта. Гражданский отряд помощников шерифа — самый яркий опыт мужских взаимоотношений. Только представьте себе: скучаю я своем кабинете, а тут вбегает шериф: «Док, банк грабанули!»
Я бы рванул туда, как лягушка с раскаленной сковородки, видя, что мои приятели уже сидят в седлах, и меня просто затрясло бы от перспективы несколько дней тусоваться с парнями. Затем была бы короткая торжественная пауза, когда мы давали бы присягу шерифу, став его помощниками, прикрепляли значки, и кто-то наверняка бы закричал «Йиппи-кай-эй», и мы скакали бы галопом в обязательном облаке пыли, а если она была бы мокрой и грязной, каждый из нас должен был принести свою пыль, сухую. И волосы на теле буйно росли бы, даже пока мы ехали.
Будучи врачом, я не мог бы себе позволить рисковать на передовой, поэтому, если бы началась стрельба, я вернулся бы в фургон с печеньем, жевал бы табак и ждал жертв. Обычно это дробь в ягодицах, которую я удалял бы на публике после якобы обезболивающего глотка виски под насмешки старожилов и увещевания никогда не поднимать задницу во время перестрелки на случай, если на другой стороне окажется кто-то с извращенным чувством юмора.