Вариантов множество: страховка, больничный, подтверждение нетрудоспособности, заявки на планирование, бланки паспортов для потенциальных покупателей корректирующего нижнего белья и т. д. и т. п. Но есть одна общая тема: нас просят принять участие в заговоре, чтобы извратить ценности нашей древней и благородной профессии.
Однако, помимо геморроя, возраст наградил меня мудростью.
— Одолжение, — сказал я, возвращая слово, будто отбрасывал ненужную рыбу.
— Соседская собака лает всю ночь и бесит меня, — сказал он. — И я подумал, что, может быть, мне удастся получить справочку, где сказано, что это вызывает у меня депрессию и все такое.
Сосед Джо, насколько мне было известно, обладал репутацией человека, добивающегося медленной, но неумолимой мести. Занять позицию в противоположном лагере было бы неразумно. На этот раз этика и практичность были неразрывно связаны.
— Извини, Джо, — ответил я, выговаривая слова как можно непринужденнее, — но твой нюх подводит тебя, и ты идешь по ложному следу.
Сохранять конфиденциальность
GP, 25 января 2017 г.
«Трое могут хранить секрет, — сказал Бенджамин Франклин (переворачиваясь в могиле в день выборов Дональда Трампа), — если двое из них мертвы». Сложно быть благоразумным, но конфиденциальность всегда являлась краеугольным камнем медицинской практики, и, как и у любого семейного врача, у меня есть множество неписаных секретов, которые я унесу с собой в могилу.
Однако доведенная до крайности конфиденциальность — это парализующая сила, из-за которой нормальное общение становится невозможным.
Если правая рука не знает, что делает левая, как же похлопать? Во всем должна быть трещина, именно через нее проникает свет.
Джо жаловался на симптом номер двадцать три б — «ужасный кашель», жалоба, которая, как обычно, противоречила его буйной энергии и жизненной силе, что администрация Трампа назвала бы альтернативными фактами, то есть ложью.
— Я беспокоюсь за свою конфиденциальность, — сказал Джо. — Когда я в приемной, все остальные знают, что я тоже там. Это же вообще не про конфиденциальность, правда? Они, наверное, все это обсуждают.
— Джо, — сказал я. — Твое появление в приемной подобно ежеутреннему восходу солнца, мы все к нему привыкли. Во времена хаоса, страха и антиинтеллектуализма, в эпоху Бориса, Трампа и Ле Пен утешает то, что некоторые вещи остаются неизменными. Напротив, если тебя не будет в приемной, скорее всего, по всей деревне поползут слухи. Об этом будут судачить в барах, кофейнях и массажных салонах, даже крестьяне в горах не обойдут вниманием этот факт. Они, скорее всего, решат, что ты нездоров.